Smells like teen spirit
Nirvana
Удивительно, но в основе стойкости «евромайдана» после завершения первой волны энтузиазма (общего мобилизационного митинга 24 ноября) лежит студенческая активность. Этот факт из ряда вон выходящий по той причине, что в Украине молодежь считается по умолчанию апатичной в политической сфере.
Правда состоит в том, что молодежь является самой слабой электоральной группой (низкий процент явки на избирательные участки), а потому все политические проекты, которые направлены на мобилизацию молодежи, уже на старте считаются дефективными (например, этот критический аргумент неоднократно предъявляли УДАРу).
За последнюю неделю создалось впечатление того, что этому стереотипу был нанесен серьезный урон. Если стереть двадцатилетнюю историю Украины и оставить только события последних десяти дней, то можно подумать, что социальная база возможной революции в Украине — это студенчество.
Не бюджетные работники, не «афганцы», не предприниматели. Именно учащиеся в вузах, а в этом есть своя прелесть и свой парадокс.
В Украине примерно 3,5 миллиона студентов, большая часть которых сосредоточена в нескольких крупных городах (Киев, Харьков, Львов, Днепропетровск, Одесса и Донецк).
Подавляющему большинству из тех, кто на сегодняшний день получает высшее образование, в действительности нечего терять. Студенты прекрасно понимают, что в западном обществе они должны были бы занять нишу «среднего класса» с его атрибутами «состоятельности» и гарантированного высокого социального положения.
Однако в нашем случае высшее образование является скорее необходимым жизненными минимумом, «входным билетом» во взрослую жизнь, но не гарантией благополучия и даже не шагом к нему навстречу. Поэтому ровесники независимости готовы с фанатизмом стоять на столичных площадях, отстаивая свою мечту жить по-европейски.
Студенты хотят быть востребованными, нужными, хотят гарантий. Образ «Европы» в этом плане подходит как нельзя лучше.
Но даже в этом ключе есть несколько важных моментов, которые необходимо прояснить для лучшего понимания молодежных протестов в Украине:
1. Митинги учащихся в вузах успешно прошли в двух городах: в Киеве и Львове. Во всех других урбанистических центрах студенческие «евромайданы» были совершенно слабыми.
2. В Киеве студенческий майдан смог реализоваться по следующим причинам: территориальная близость к политическому центру государства, частичная лояльность администрации вузов к проводимым акциям протеста, высокая концентрация студентов, ориентированных на обучение в европейских учебных заведениях (программы обмена).
К этому же стоит добавить и тот факт, что многие учащиеся в столичных вузах прошли через тренинги, которые организовывались при поддержке различных ЕСовских фондов.
Некоторые учебные заведения (например, НаУКМА) вообще склонны прививать своим слушателям специфическое политическое мировоззрение, которое замечательно сопрягается с организацией и участием в протестных мероприятиях на любую тему (лишь бы бастовать против режима).
3. Во Львове студенческий протест был успешен (даже в большей степени, чем в Киеве) по той причине, что его «благословил» и мэр города, и ректор основного львовского вуза. Кроме того, город Льва — это и есть центр евростремлений в Украине и в культурном, и в социальном смыслах.
4. Студенческие «евромитинги» по всей территории центральной, восточной и южной Украины провалились. Отсутствие «цепной связи» связано с тем, что для студенчества юго-востока Украины, во-первых, «Европа» не является потребляемым благом (в этих городах намного меньше процент тех, кто участвует в межвузовских обменах).
Во-вторых, с точки зрения традиционной трудовой миграции, для юго-востока Украины ближе Россия, а не Европа. Сложно поддерживать евроинтеграцию, когда твое содержание в вузе оплачивается из денег, заработанных родителями в Москве.
В-третьих, на юго-востоке Украины ректоры университетов не могут себе позволить (да и не хотят себе позволять) играть в «независимые вузы». На этой территории административная дисциплина пока еще является высшим благом, а отсутствие инструментов реального студенческого самоуправления воспринимается не как сущее, а как должное.
Все это, в конечном итоге, лишь подтверждает эксклюзивность столичных и львовских молодежных акций протеста.
Любую, даже самую незначительную студенческую забастовку или митинг принято сравнивать с французским стандартом мая 1968 года. Все потому, что в результате тех студенческих выступлений во Франции, в конечном итоге, президент (и, естественно, его правительство) вынуждены были уйти в отставку.
Студенческий митинг с большим набором разнородных требований во Франции очень быстро перерос в митинг общенациональный, на котором остро ставились вопросы социального характера (например, о размере минимальной заработной платы, продолжительности рабочей недели и пенсионного возраста).
Учитывая, что социальная подоплека и в майских событиях 1968 года во Франции, и в ноябрьских событиях в Украине 2013 года одинакова (борьба за гарантированный набор потребительских благ), их можно сравнивать как тождественные явления. Для этого были избранны следующее категории:
1. Изобретение новой политики.
И во Франции, и в Украине студенчество начало активно принимать участие в протестах без четкого плана действий, лишь предъявляя набор противоречивых требований к политическому руководству государства.
Если убрать всю непродуманную политическую ерунду, которую выкрикивают на площадях, то смысл требований и парней из 1968-го и ребят из 2013-го можно свести к следующему: «Мы хотим лучшей жизни прямо сейчас, дайте же ее нам!».
2. Характер протестов.
Во Франции инициаторами протестов были студенты, в Украине же студенты присоединились к митингам и стали их ключевым элементом уже после первичной акции, организованной политическим активом «Facebook.ua».
Кроме того, украинцы в силу ментальности постоянно сублимируют физическую агрессивность, потенциально возможную на протестных акциях, в другие сферы своей жизнедеятельности. Во Франции 45 лет назад всё было намного жестче: и столкновения с силовиками, и баррикады, и погромы. У нас все преимущественно тихо и мирно.
3. Активность + публичность + протест = profit?
Большая часть лидеров французского мая 1968 года, невзирая на сильный дух анархизма и левого радикализма, составляющих идеологическую основу этой «студенческой революции», отлично вписалась в истеблишмент Франции.
Даниэль Марк Кон-Бендит был лидером студенческого движения, а позже стал сопредседателем Европейской партии зеленых (Европаламент). Участник акций мая 68-го Доминик де Вильпен побывал в кресле премьер-министра Франции.
Количество же активистов студенческих демонстраций, включенных в политическую систему, в принципе не поддается подсчету. Революция 1968 года не создала новый политический класс во Франции, но устроила жизни нескольких десятков лидеров студенческого протестного движения, открыла перед ними множество дверей.
В Украине на это надеяться не стоит, ведь то, в чем во Франции увидели перспективную политическую жилку, в нашей стране политиками будет восприниматься как персональная угроза привилегированному социальному положению.
Пауки в банке не будут делиться свободным пространством, а их желание устроить будущее своих детей на «политических» должностях закрывает возможности включения сегодняшних лидеров студенческого движения во Львове и Киеве в государственную машину.
Поэтому важно понять, что со студентами будут пытаться работать по схеме «поматросить и бросить», и что они, студенты, создали для украинской оппозиции огромные проблемы, обнажающие все ее слабые места.
Этот факт был прекрасно проиллюстрирован во вторник, 26 ноября, когда три парламентских политических силы не смогли собрать в будний день приличное количество митингующих на Европейской площади, а следовательно, были вынуждены присоединиться к студенческой демонстрации на Майдане.
После Вильнюсского саммита можно было с увереностью говорить, что студенческие демонстрации, скорее всего, сразу закончатся. Оппозиция для приличия проведет еще несколько дней в судорожных попытках поднять народное восстание, однако без студенчества, которое бесплатно стоит на площадях, отстаивая личные политические убеждения, ничего значимого не получится.
А они, учащиеся в вузах, вечно стоять на площадях не будут. Сессия и праздники на носу, нужно закрывать курсовые, лабораторные работы, чтобы не лишиться стипендии.
Но случилось то, что случилось. Силовой разгон остатков «евромйдана» на Площади Независисмости породил новую волну протеста. Причем на передний план вышли не евроассоциация, а обида и недовольство властью, столь жестоко поступившей с протестующими.
Как дальше будет развиваться тема «евромайдана», покажет время. Но не она важна в анализе будущих перспектив. Важно совсем другое.
Ровесники Независимости первый раз за всю историю Украины стали авангардом протестного движения, да еще и так, что опытные политики, их штабы, политтехнологи и прочий обслуживающий персонал выглядел довольно блекло.
Отныне любое спорное и неоднозначное решение правительства или президента будет приниматься с поправкой еще и на эту социальную категорию. Молодежь почувствовала за эту неделю вкус политики и значимость массовых акций для достижения собственных коллективных целей.
И это чувство, это новое качество восприятия действительности намного важнее, на данном этапе развития Украины, чем любая внешнеполитическая интеграция. И пусть мы видим это лишь в двух городах. Это только пока…
Ведь мы, в данном случае, говорим о предпосылках создания республиканского поколения с критичным восприятием действительности. А это самое важное, ведь именно это и есть подлинная гражданственность.
Комментарии
0Комментариев нет. Ваш может быть первым.