На фоне происходящих событий в Киеве оппозиционные силы не перестают вещать из всех доступных информационных источников, что «Вильнюсский провал» стал, по сути, похоронами некой «украинской мечты». Подчеркивается, что данное событие лишило возможности украинцев жить в семье европейских народов, лишило европейских перспектив развития, наконец, лишило права просто стать «цивилизованными» (как будто мы только вчера вышли из пещер).

Но, главное, лишний раз подтвердило предательскую сущность нынешней власти. Характерно, что в этой ситуации и сама власть окончательно не открещивается от европейского выбора, декларируя лишь небольшую остановку в переговорном процессе. Исходя из остроты текущей проблематики, хотелось бы проанализировать некоторые аспекты политической динамики, происходящей в самом Европейском Союзе, и обозначить конкретные политические риски, с которыми могут столкнуться как состоящие в ЕС государства, так и те, которые стремятся получить в нем членство.

О дивный новый мир…

Не так давно, 9 ноября, по случаю очередной годовщины падения Берлинской стены президент Европейского совета Херман ван Ромпёй выступил с довольно неоднозначной речью, которая, к сожалению, многими СМИ осталась незамеченной. В ней г-н Ромпёй попытался обозначить свое видение будущего Европейского Союза, который в настоящее время сталкивается со множеством проблем и переживает не лучшие времена.

«Мы сталкиваемся с вызовом, и это наша открытая география, которая не дает Европе становиться родиной или родным местом. Каждый раз, когда Европа растет, мы говорим новым гражданам: добро пожаловать в клуб! Очевидно, что постоянное расширение смешивает политические и географические идентичности…»

Как видим, по мнению президента Евросовета, на фоне прошедших интеграционных расширений Европа нуждается в выработке совершенно нового подхода к определению такого вполне традиционного понятия, как «Родина», а также переосмыслить и ключевые термины — «народ» и «нация». А если быть точнее, их просто-напросто предлагают вычеркнуть и заменить на некий аморфный «европейский клуб». Кроме того, подчеркивается, что Европа должна стать местом свободного перемещения самых разных этнических и религиозных групп, в том числе и с других континентов. По мнению европейской наднациональной бюрократии, чьим выразителем является Херман ван Ромпёй, Европа должна полностью отформатировать привычные национальные представления и начать с чистого листа писать свою историю.

«Посмотрите, как люди передвигаются по миру. Сегодня люди больше не покидают Европу, как это было раньше, сегодня они, наоборот, стремятся в Европу. Задумайтесь о тех миллионах ирландцев, немцев, поляков, евреев и итальянцев, которые спасались от голода, нищеты, войн и геноцида, охвативших европейскую почву. В конце концов, мы самый богатый континент на планете. Солидарность в этой области должна вызывать в нас гордость».

Прежде чем подробнее комментировать данный пассаж, стоит обратиться к некоторым теоретическим аспектам европейской интеграции.

Федералисты vs патриоты

На протяжении второй половины ХХ века споры о том, по какому пути интеграция должна развиваться, проходили в русле самых различных интеграционных теорий, границы которых можно обозначить двумя крайними полюсами, находивших должную поддержку в тот или иной период.

С одной стороны выделяется теория федерализма, истоки которой восходят еще к моменту образования Соединенных Штатов Америки, когда совершенно новая федеративная модель государственного устройства нашла интеллектуальную поддержку многих европейских мыслителей, давно лелеявших мечту об объединении Старого Света. Пример Соединенных Штатов, по их мнению, смог бы положить конец длительным войнам, терзавшим европейские народы на протяжении многих столетий, и установить заветный Вечный мир, идея которого существовала, пожалуй, столько, сколько существует Европа.

В период между двумя мировыми войнами идея федерализма получила новый импульс, нашедший свое отражение в создании Панъевропейского Союза, общественно-политического движения, инициатором которого выступил австрийский мыслитель Рихард Куденхове-Калерги. Он настаивал на объединении европейских государств, которые бы смогли единым политическим альянсом дать отпор существовавшим вызовам современности. Однако с началом войны такие либеральные проекты по понятным причинам заглохли, и инициатива объединения Европы перешла уже к лидерам Третьего рейха.

Тем не менее, после окончания Второй мировой войны, с началом уже настоящего интеграционного процесса, федерализм вновь стал доминировать в сознании европейских политиков. Линия федералистов сводилась уже не просто к упрочнению союзнических связей между государствами, но к необходимости создания наднациональных институтов, которым европейские государства должны были передать часть своих полномочий, что, по сути, являлось потерей некоторой части суверенитета. Такие меры способствовали бы более успешной координации всего интеграционного объединения. Стоит сказать, что и внутри самого федерализма существует ряд ответвлений, от радикальных до умеренных, но спор здесь сводится, главным образом, к определению масштабов передаваемых полномочий от государств к наднациональным органам.

Другим наиболее важным направлением в теории европейской интеграции является умеренное представление о т. н. Европе отечеств. Наиболее ярким выразителем этой концепции был французский президент Шарль де Голль. Известный своей непоколебимой патриотической позицией, де Голль был непримиримым противником федералистской линии и выступал за конфедерацию европейских наций, где национальный суверенитет нисколько бы не ущемлялся. Он, как и другие приверженцы концепции Европы отечеств, считал, что после колоссальных военных тягот и лишений объединение Европы должно способствовать расцвету наций, но никак не их ущемлению.

Как было сказано выше, эти два направления поочередно сменяли друг друга на протяжении всего интеграционного процесса. Со второй половины 80-х гг. процесс явно начал двигаться в сторону углубления федерализации, были подписаны основополагающие Маастрихтский и Амстердамский договоры, однако практически на финальной стадии интеграционный марафон завершился провалом. Оставалось только принять единую Конституцию ЕС, однако ряд стран провалил ее ратификацию, и в дальнейшем она была заменена компромиссным Лиссабонским договором 2007 г.

Возвращаясь к Херману ван Ромпёю и его недавней речи, стоит отметить, что такие заявления в текущей исторической ситуации не являются уж совсем нелогичными. Ведь президент Евросовета изначально был известен своими жесткими федералистскими взглядами и избирался на свой пост в 2009 г., т. е. в самый разгар начавшегося финансового кризиса. Совершенно очевидно, что избрание такого человека объясняется стремлением осуществить новый виток федерализации, призванной как можно сильнее укрепить роль наднациональных органов ЕС, что на фоне кризиса является логичной закономерностью.

Кроме того, озвученная речь ярко демонстрирует контраст с известной идеей Европы отечеств, где на смену ей приходит принцип Европы регионов. По сути, этой теорией предлагается осуществить стирание всех имеющихся в Европе национальных идентичностей и под эгидой толерантности и мультикультурализма перейти к совершенно иному государственному образованию.

Очевидно, что нынешнее состояние Европейского Союза, где отношения между Брюсселем и национальными столицами часто входят в противоречие между собой, нуждается в серьезном форматировании. Такой подвешенный статус, когда и у тех, и у других не всегда хватает достаточных полномочий, чтобы целиком продвинуть свою линию, является, по мнению евробюрократов, негативным, тем более на фоне непрекращающегося экономического кризиса. Поэтому, с точки зрения Брюсселя, создание такого общества, где были бы стерты национальные традиции, мешающие принимать единые скоординированные решения, является вполне целесообразным.

***

Таким образом, вновь возвращаясь к событиям в Украине, приходится лишь удивляться той необычной политической активности, где лозунги патриотической направленности — сохранение и укрепление суверенитета Украины, процветание украинской нации — смешиваются с лозунгами бескомпромиссного вхождения в Европу. Особенно удивляет, что наибольшую активность в этом деле проявляют именно националисты, которые, по идее, должны были бы сосредоточиться лишь на Украине.

Как показано выше, вхождение в европейское пространство на современном этапе чревато вполне конкретными политическими последствиями, не говоря уже о последствиях экономических. И здесь в первую очередь речь идет о тех пагубных тенденциях, когда декларируются попытки не просто стереть государственные границы, но и уничтожить любые особенности народного духа. Наверное, нашим гражданам уже давно пора отвести глаза от соблазнительных и пустых лозунгов и начать трезво оценивать перспективы своего будущего.