28 октября в пресс-центре информационного агентства «Украинские Новости» состоялся круглый стол на тему: «Что будет с экономикой Украины после выборов?».

В ходе встречи экономисты, финансовые эксперты и банкиры обсудили возможные изменения в экономике страны, финансовом и банковском секторе, связанные с ожидаемыми кадровыми перестановки в Правительстве, готовность властей идти  на непопулярные реформы, а также другие экономические вопросы.

Ниже предлагаем вашему вниманию полную текстовую расшифровку экспертной встречи.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------

Президент Украинского аналитического центра, экономист, модератор Александр Охрименко: Доброе утро! Начнем наш круглый стол, посвященный, конечно, выборам. Но прежде всего, поговорим об экономике. Что может ожидать экономику Украины после результатов выборов? Предварительные данные вам известны, будем надеяться, что они будут совпадать с реальными, поэтому есть предлог поговорить о том, что мы можем ожидать.

Очень свежая информация от Госстата, которая очень четко показывает результаты работы действующего Кабинета Министров Арсения Яценюка и лидера «Народного  фронта», который возможно тоже станет во главе нового правительства. Очень четкая информация – она показывает задолженность по заработной плате. По результатам на 1 октября задолженность по зарплате в Украине выросла в 3,7 раза (даже не процента!). Это касается работающих предприятий. У неработающих предприятий долг вырос еще больше.

И очень печально, что этот долг охватил не только промышленность, но и финансовый сектор. Очень большой долг растет также в здравоохранении и образовании. Самое интересное, что в 4,5 раза выросла задолженность по зарплате даже в Министерстве Обороны. Не знаю, как они считают – может, имеется в виду все Министерство.

Но что самое интересное. Конечно, мы понимаем, что задолженность по зарплате затронула прежде всего Луганскую и Донецкую области, это не тайна. Но лидером по росту задолженности заработной платы является Черновицкая область, где долги  выросли почти в 44 раза. На втором месте Днепропетровская область, и даже в Киеве наблюдается рост задолженности по зарплате.

Это еще раз показывает, что надо действительно менять ту систему экономики, которая была до выборов. Потому что она неэффективна, работает не «вперед», а назад, создает только проблемы, и самое главное – она не позволяет вывести экономику Украины из кризиса. Поэтому возникает самый простой вопрос: Какую же мы ожидаем систему, какие ожидаем действия от нового правительства и насколько эти действия будут адекватны и эффективны?

Хотел бы предоставить первое слово Виктору Суслову и задать вопрос как опытному представителю госчиновнического аппарата. Как Вы считаете, на сегодняшний момент можно ли за счет переформатирования Кабинета Министров, за счет создания новой коалиции, действительно реформировать существующий госаппарат? И можем ли мы ожидать от новой коалиции вывода экономики Украины из кризиса? Потому что я считаю, что на сегодняшний момент экономика Украины находится в кризисе.

Экс-министр экономики Виктор Суслов: Спасибо. Это как раз тот вопрос, на который мне хотелось бы ответить. Я думаю, и не только я так думаю, что коалиция между «Блоком Петра Порошенко» и «Народным Фронтом» Яценюка необходима  и неизбежна, и, безусловно, она состоится. В этом случае я думаю, что Арсений Петрович Яценюк останется премьер-министром. Надо принять во внимание, что такое решение поддерживается, и будет поддерживаться нашими западными донорами. От внешних заимствований Украина сегодня зависит решающим образом, поэтому вопрос премьер-министра, мне кажется, решится автоматически.

Далее, что касается квотного распределения должностей в правительстве при формировании коалиции. Мы знаем, что Президент Украины уже объявил, что он против такого распределения и хотел бы формирования правительства по профессиональному признаку. Но я уверен, что квотный принцип останется. Ну, хотя бы потому, что это обычная практика при формировании любых коалиций, вообще обычная парламентская европейская практика. Поэтому квотный принцип сохранится и мы очень скоро снова увидим непрофессиональные, преимущественно политические назначения министров.

С точки зрения европейской практики это не является проблемой при одном условии - если работает квалифицированный постоянный и стабильный чиновничий или государственный аппарат. В Украине этого нет. На сегодня это ключевой пункт, из-за которого реформы неэффективны и в ближайшее время, эффективными не будут.

Наша государственная служба неэффективна, потому что не проведена ее деполитизация, – она до сих пор не отделена от политики. У государственных служащих до сих пор нет гарантий от политического давления. Происходящая в настоящее время происходит активная люстрация госслужащих, - это как раз пример политического давления на госслужащих. Мы можем привести достаточно много примеров увольнения аполитичных, профессиональных людей, которые работали при разных правительствах, при разных президентах и которые в соответствии с законом о люстрации, попали под увольнение. Мне, например, сразу вспоминается Анатолий Иванович Мерковский, - первый заместитель Министра финансов. Он проработал на схожих должностях 20 лет и досконально знает бюджетный процесс. Но он вынужден был уйти. Или тот же Максюта Анатолий Аркадьевич, первый заместитель министра экономики, который тоже профессионален и аполитичен. И эти примеры можно продолжать.

Начало массированной люстрации госаппарата, плюс резкое сокращение заработных плат чиновникам (отменены премии, разного рода надбавки, серьезно уменьшена зарплата), сегодня приводят к массированному саботажу со стороны государственного аппарата, что делает работу политически назначенных министров неэффективной. Поэтому я считаю, что на сегодня ключевой вопрос – это реорганизация государственной службы. Сегодня я бы сказал даже и то, что начался кризис государственного управления из-за такого отношения к госаппарату. Но, а то, что якобы реформы можно делать путем политических заявлений, конечно же, иллюзия.

Я вам могу привести и другие примеры. Я много лет возглавлял Государственную комиссию по урегулированию рынка финансовых услуг. Недавно большая часть членов комиссии была уволена в порядке люстрации. Теперь там нет кворума, комиссия не способна принимать решения. То есть, небанковские финансовые учреждения не могут быть внесены в реестр, - они не могут получить лицензии, и так далее. Новые члены комиссии не назначаются, хотя здесь надо было бы проявить профессиональный подход с учетом того, что на эти должности назначает президент. Собственно, никаких помех для назначения нет.

Но назначения не сделаны, работа госоргана парализована. Аналогичная ситуация в комиссии по ценным бумагам, где теперь нет кворума и не принимаются решения. Можно продолжать много говорить и о других госорганах, но упомяну еще только один. Многие депутаты даже не знают, что есть такая Счетная палата - они призывают бороться с коррупцией, бороться за правильность использования бюджетных средств. У большинства членов Счетной палаты, между прочим, уже два-три года как закончились полномочия. Они не получают заданий по проведению проверок (я наводил справки) и бездействуют. При этом новых членов Счетной палаты никто не назначает, а ведь на эту структуру возложены колоссальные функции по контролю за использованием денежных средств. То есть, сегодня очень многое уходит в «свисток», в призывы, вместо того, чтобы наладить правильную работу государственного аппарата.

Кстати, я вам скажу, схожая ситуация и в правоохранительных органах. Тоже знаю, из недр МВД, где когда-то работал. Все в ожидании реформ, перемен, реформы не идут, все затягивается, решения не принимаются. Поэтому, когда мы после объявленной войны коррупции ищем сухой остаток – пожалуйста, приведите фамилии людей, которые привлечены к ответственности, решения судов. Ничего этого нет, а на лицо демонстрация абсолютной неэффективности работы госаппарата. Поэтому сегодня Украина – это страна полного разгула популизма в политике, который после выборов в этом политическом цикле только увеличится. Поэтому, отвечая на вопрос, поставленный модератором «ожидают ли страну непопулярные реформы?», скажу, что на этом этапе сейчас страну ожидает очень много слов о реформах, и достаточно мало самих реформ. Потому что реформы невозможно проводить без слаженного и прекрасно работающего, компетентного, ответственного госаппарата, и т.д.

Стране сегодня катастрофически не хватает людей, способных эффективно управлять государственными органами, и поэтому я думаю, что и нынешний состав Верховной Рады, скорее всего, обречен на недолгую жизнь - год, может быть, два. И, когда кризис в стране обострится, тогда придут уже более конкретные и деловые люди.

Теперь о тех проблемах, которые сегодня так же поставлены. Вопрос о наших долгах. Госдолг продолжает расти, он уже достиг 60% валового продукта. Но при этом валовой внешний долг даже сокращается. Потому что валовой внешний долг, который составлял на 1 января 2014 года 142 млрд. долларов, через полгода, на 1 июля 2014 года составил 136,8 млрд. долларов. Это означает, что стране прекращают давать новые займы, и мы вынуждены, находясь в сложнейшей ситуации, отдавать старые. И это делает нашу финансовую ситуацию абсолютно катастрофической.

Согласно официальным данным  Нацбанка, краткосрочный внешний долг Украины, который нужно погасить в течение года, на 1 июля 2014 года составлял 58,9 млрд. долларов. В основном это долги коммерческого сектора и ясно, что выплатить такие долги наш коммерческий сектор не в состоянии. Поэтому я уже говорил и хочу повторить, поскольку на это мало обращают внимания: под угрозой очень многие банки, крупнейшие холдинги, корпорации, которые не смогут обслужить свои займы по облигациям и по кредитам. В следующем году нас ждет череда громких корпоративных банкротств.

Поэтому сегодня Украина полностью зависима от воли кредиторов. Вопрос об украинских долгах активно обсуждается на высоком политическом уровне. Все мы обратили внимание на недавнее заявление российского президента о том, что Украина должна России более 10 млрд. долларов. Россия больше в кредит ничего давать не будет, и новых кредитов не даст. Поэтому Россия предложила Евросоюзу оплачивать украинские долги, в том числе и за газ. Евросоюз достаточно серьезных и крупных решений в этом направлении  не принимает. И поэтому ситуация катастрофична.

И внесу еще одно уточнение. Часто говорят, ссылаясь на данные Нацбанка: вот у Украины золотовалютные резервы 16 млрд. долларов. Формально вроде бы так. По состоянию на сентябрь это 16,4 млрд. долларов. Но из них 9,9 млрд. – это ценные бумаги. Какова ликвидность этих ценных бумаг, мы не знаем. Это стоит изучать. Можно ли их легко продать и превратить в валюту? По состоянию на сентябрь у Нацбанка только 4,9 млрд. это чистой валюты. Это чрезвычайно мало. И еще 1,6 млрд. долларов находится в золоте. Но так или иначе, не определившись с этой долей в ценных бумагах, или даже определившись, даже, если бы эти 9,9 млрд. были ликвидны, - все равно ясно, что резервов на обслуживание долгов не хватает.

Данные за сентябрь по состоянию платежного баланса, тоже катастрофичны, поскольку баланс продолжает ухудшаться. Дефицит сводного платежного баланса достиг величины около 5 млрд. долларов, дефицит счета текущих операций – 3,3 млрд., дефицит счета операций с капиталом и финансовых операций – 1,6 млрд. Идет отток инвестиций из страны и увеличение оттока валюты в форму наличной валюты. И все это говорит о крайне тяжелой преддефолтной финансовой ситуации, которая предполагает принятие быстрых и эффективных мер. В том числе и глобальных мер политического характера. Сегодня Украине следует окончательно определяться и со своими отношениями с СНГ, Россией, и с участием в зоне свободной торговли с Евросоюзом, а также с вопросами повышения конкурентоспособности наших товаров на этих рынках.

Поэтому заканчивая хочу сказать, что, с моей точки зрения, основной проблемой является то, что наши политики (я думаю, и вновь избранные депутаты) едва ли в полном объеме осознают тяжесть происходящего и масштаб тех задач, которые Украине нужно решать. По крайней мере, до настоящего времени эффективных и решительных мер для предупреждения этого финансового краха мы не видели. Спасибо.

Александр Охрименко: Я позволю немножко дополнить о платежном балансе. Согласно данным по платежному балансу, которые публикуются на сайте Нацбанка, приводятся данные финансового счета. Финансовый счет – это как раз движение валюты, по результатам финансового счета указывается приток-отток прямых зарубежных инвестиций. Мы очень часто слышали разговоры о том, что у нас мало зарубежных инвестиций. Так вот, по итогам прошлого года приток, то есть профицит, составил почти 4 млрд. По итогам этого года мы имеем минус 300 млн. В Украину не идут прямые зарубежные инвестиции, и это проблема. Это действительно очень большая проблема, поскольку валюта в Украину, к сожалению, не идет.

Вообще, если посмотреть, у нас получилось, что единственный, кто нам дал в долг, это МВФ. Обращаю внимание, из кредита МВФ, согласно платежному балансу, у нас осталось 1,2 млрд. грн. из 4,3 млрд. Но почему осталось? Вы же понимаете, мы погашаем часть долга. Плюс на самом же сайте Нацбанка приводятся специальные данные, и там дан расчет, сколько нужно валюты для того, чтобы оплатить текущие расходы на 5,3 млрд. Чтобы было понятно имеются в виду: проценты, госдолг и покупка газа.

Я понимаю, что, в принципе, это сумма вроде бы не большая, но и не маленькая. На сегодняшний момент 5 млрд. действительно где-то надо взять. И вот теперь вопрос к политологу Юрию Кочевенко. Я так понимаю, что правительство, скорее всего, будет коалиционное, состоящее из трех партий. Сможет ли такое коалиционное правительство, состоящее из разных политических группировок, хотя бы попытаться удержать правительство Яценюка от популистских действий, каких-то там демаршей, бессмысленных действий антиэкономического характера? Есть ли у нас надежда, что, даже если премьером остается Яценюк, то вот эта вот трехсторонняя коалиция будет хотя бы пытаться как-то сбалансировать  те  непопулярные реформы, которые хотят провести над «больным»? «Больным» в данном случае считаем экономику Украины.

Политолог Юрий Кочевенко: Ну, тут стоит начать с того, что эта Рада была избрана по патологической избирательной системе, которая не ложится в ту конституционную архитектуру, к которой вернулось наше государство. Однако, по каким-то своим причинам, нынешняя власть решила не проявлять свою политическую волю и сохранить избирательную систему, которая была настроена под другую власть, и использовать это для себя. Но, с другой стороны, сейчас у нас уникальная ситуация, поскольку власти уже не на кого будет пенять. Если всегда можно было искать каких-то внутренних врагов, козлов отпущения, то нынешний состав парламента предполагает, что практически все там вроде как свои, нет уже той «пятой колонны», на которую можно было бы все «навесить».

И складывается интересная ситуация интересная, поскольку новое правительство будет между молотом и наковальней, где с одной стороны – так называемые ожидания Майдана. Ведь наконец-то все вроде бы было сделано правильно – Кравчуку, и потом Ющенко часто забрасывали то, что после победы одной и второй революции, надо было сразу распускать Раду, а они этого не сделали и парламент нивелировал все достижения восстания. Но сегодня ситуация уже вроде бы правильная. И новый Президент, такой, как надо, и новый парламент тоже, вроде, такой как надо, и что же будет дальше?

У меня есть глубокие сомнения, что концептуально что-то действительно изменится. Я совершенно согласен с господином Сусловым по поводу квотного принципа создания коалиции, который был раскритикован. Но ведь ничего альтернативного взамен не предлагается. Критикуется это только тогда, когда это используют твои оппоненты. Когда же это нужно тебе, как например, то же «кнопкодавство», которое сейчас опять цветет буйным цветом из благих намерений, потому что якобы не хватает голосов, и так далее – это все работает.

И здесь вот так вот патологически избранная Рада, будет вынуждена постоянно доказывать свою жизнеспособность, ведь она не хочет проработать только год. Любая Рада, вы понимаете, - это инвестиции, это банальные деньги, которые люди заплатили. Они не хотят, чтобы через год их распустили. И эти риски весьма высоки. Сегодня сложно сказать, как эти риски будут варьировать между банальными жизненными необходимостями, необходимостью для государства выживать, и теми ожиданиями, которые постоянно будут на них давить - угрозами третьего Майдана и роспуска. Но я соглашусь, что вряд ли нам стоит ждать действительно глубинных реформ. Реформы мы здесь не получим. Задача этой Верховной Рады, которую она в первую очередь может хотя бы попытаться решить, - это восстановление доверия между властью и людьми.

Если хотя бы немного это доверие вернется, то можно будет сказать, что хоть какую-то пользу она принесла, и заложила хоть какой-то фундамент для следующего этапа, в том числе и реформ. Ведь невозможны никакие реформы, когда люди не доверяют своей власти. Все реформы воспринимаются исключительно как еще одна коррупционная схема и желание просто как-то перестроить потоки денег для того, чтобы они текли тебе в карман.

Поэтому, заканчивая, я резюмирую, что ожидать от этой Рады радикальных реформаторских действий невозможно только по той простой причине, что она не обладает достаточным кредитом доверия и запасом, необходимым для их реализации. А вот восстановление этого доверия – наверное, можно назвать первостепенной задачей нового парламента, и посмотрим, как он с ней справится.

Александр Охрименко: Спасибо. А сейчас я хочу передать слово Александру Гончарову как представителю экономики. Согласно украинскому законодательству, предыдущая Верховная Рада  должна была утвердить бюджетную резолюцию. Она этого не сделала. Будем надеяться, что теперь это сделает новая Рада. Возникает такой вопрос: какую все-таки бюджетную резолюцию будем принимать, и какой бюджет? То есть, какой бюджет мы ожидаем от этой новой Верховной Рады, насколько он будет популистским, насколько он будет реальным? И вообще, можем ли мы хотя бы надеяться, что 2015 год будет, если не годом небывалого роста, то хотя бы годом восстановления роста экономики? Потому что мы все понимаем, 2014 год – это год провальный, все уже успокоились. А что же будет в 2015-м, какой мы увидим бюджет благодаря новой Раде и новому премьеру, или новому старому?

Директор Института развития экономики Украины Александр Гончаров: Конечно, бюджет – это свод законов на следующий год. Ориентировочно в нем заложена инфляция в 13,5%. Если позволите, хочу сослаться просто даже на конкретные примеры, чтобы поддержать пессимизм всех уже до меня выступивших. И тогда уж, раз Вы такой наводящий вопрос задали, то я и сам себе еще один вопрос хочу задать: «А почему мы ни одной ошибки не смогли устранить при правительстве Яценюка?».

Александр Охрименко: Могли бы перечислить хотя бы пару ошибок, которые имели место?

Александр Гончаров: Я сразу могу Вам перечислить. Первое – нужно было заморозить тарифы естественных монополий. Второе, не поднимать учетную ставку НБУ до 12,5%. Третье, не поднимать налоги, а еще лучше сократить их число. То есть, правительство пошло по самому легкому пути в части налогов - чтобы решить социальные обязательства, лучше увеличить давление на бизнес, а не расширить налогооблагаемую базу. Поэтому, если говорить о системных ошибках, то я бы хотел сказать, почему они не решаются. Потому что системные ошибки должны решаться в самой системе. Меняться должна система. А изменение системы – это изменение правил игры и комплексный подход к устранению этих ошибок.

Приведу вам такой пример. Уже упоминалась фамилия Максюты Анатолия Аркадьевича, мы с ним долгое время проработали в рабочей группе по подготовке корпораций развития. Мы понимаем, что нельзя больше создавать «бюджеты проедания» и принимать их в Верховной Раде. Нужно формировать бюджеты развития – это хотя бы может обеспечить точки роста в реальном секторе экономики. Не может банковская система себя хорошо чувствовать, если себя плохо чувствует экономика. Это просто аксиома. И нам надо выходить из финансового капитализма. Нам нужно понимать, что реальный сектор экономики нужно развивать, а не развивать возможности для валютных спекулянтов и тому подобное.

Какой сегодня существует подход к реформированию взаимодействия Минэкономразвития, Нацбанка и Министерства финансов - вот этого финансово-экономического блока? На сегодняшний день, пока что НБУ, условно говоря, занимается подавлением инфляции, Минфин – привлечением ресурса на долговом рынке, а Минэкономразвития пытается как-то удержать дальнейшее падение ВВП и обеспечить стабилизацию на рынках. Но, по большому счету, все получилось как в пресловутой тройке «лебедь, рак и щука».

И поэтому, опять возвращаясь к Анатолию Аркадьевичу Максюте, скажу, что уже было подготовлено предложение о создании Министерства планирования и экономического развития, как единого главного центра принятия экономических решений в стране. И за образец мы брали опыт Великобритании, Франции, особенно Турции, и даже Казахстана. В этих странах есть единый центр экономического развития, и особенно сильный подъем мы наблюдаем в Турции. Поэтому на сегодняшний день мне кажется, что если премьер-министром станет Владимир Гройсман, может быть этот молодой человек (а вдруг произойдет чудо?) что-то сможет изменить, и с ним удастся создать этот единый центр принятий экономических решений. Потому что без согласия с Президентом этот вопрос решить просто не удастся. Если останется господин Яценюк, то мы будем продолжать двигаться по той колее, на которой сейчас находимся.

Следующий вопрос. В свое время мы на международном экономическом форуме, который относительно недавно прошел, с Максютой подходили к Шимкиву (заместитель главы Администрации Президента Дмитрий Шимкив – ред.) и говорили: «Господин, ну нельзя 62 реформы и нацпрограммы реализовать. Это просто нереально! Заявите хотя бы 10, но под 10, даже под одну скажите, что у вас есть деньги». Но денег нет, и самое главное, на реформы нужны «длинные» деньги. Это не короткие и дорогие банковские кредиты, которые берутся на месяц. Почему инвестор не идет в Украину? Потому что он не может посчитать свой бизнес-план.

А откуда взяться «длинным деньгам»? Они имеют три источника: это негосударственные пенсионные фонды, страховые компании, а также институты совместного инвестирования, которые целенаправленно уничтожаются. Вот был назван регулятор Нацфинуслуг. Да они уже просто «порвали» этот рынок – на нем три регулятора! В нормальных странах на этом рынке работает один регулятор. А у нас Нацфинуслуг, Национальная комиссия по ценным бумагам и фондовому рынку и Национальный банк. Есть такое юридическое лицо, как компания по управлению активами и администратор пенсионного фонда. Регистрируются финансовые учреждения в Нацфинуслуг и в комиссии по ценным бумагам. Лицензию получает на администратора Нацфинуслуг, а на управление активов и пенсионных фондов Национальная комиссия по ценным бумагам. Они просто кошмарят бизнес! Регуляторы.

И еще, отвечая на Ваш вопрос, Александр, еще один ответ: прекратите кошмарить бизнес со стороны силовиков и регуляторов. Это ключевая вещь, почему сюда тоже инвесторы не идут. Если мы говорим о «длинных деньгах», мы сейчас предложили, опять же по инициативе Минэкономразвития: давайте создадим сеть субъектов развития. То есть, мы привлечем на принципах государственного и частного партнерства деньги в институт совместного инвестирования.

Но, Господа, чтобы вы знали, мы сейчас не можем принять со стороны государства участие в каких-то проектах без согласования с МВФ. Мы находимся на аутсорсинге уже у МВФ. Если бы мы хотели, скажем, выйти на корпорацию, в которую бы входило экспортное кредитное агентство. Потому что, ну, как развивать экспорт, если нет поддержки? В ста странах есть корпорации развития. В Украине ее нет. Мы изучили израильский опыт, США, России. И немцы помогают нам, итальянцы - давайте развивать! У нас же почему-то, не знаю почему, правительство не хочет заниматься этими вопросами.  В свое время Янукович наложил на этот закон об экспортных кредитных агентствах Вето и все стало.

Теперь следующее. Откуда брать деньги для бюджета, его доходную часть? USAID бьется уже с нашими чиновниками, она говорит: принимайте уже закон о товарно-биржевом рынке и о производных деривативах. Черкасская биржа сюда приезжает по нескольку раз в год, просит: мы хотим из Румынии перенести в Украину центр по реализации зерновых, потому что у вас уникальная портовая структура, потенциал сумасшедший по логистике и земли просто уникальные, а урожай здесь какой. Но мы не хотим, чтобы вы вручную регулировали курс, поэтому, пожалуйста, примите рядом с законом о товарном биржевом рынке обязательно закон про производные, чтобы рыночным механизмом регулировался курс, чтобы запустить форварды, фьючерсы на кукурузу, на пшеницу и т.д. Но вначале давайте создадим в Украине цивилизованный спотовый рынок, поэтому примите закон о товарно-биржевом рынке. Но властью ничего не делается.

Более того, USAID уже предлагает: давайте мы вам откроем глаза. Смотрите, крупные зернотрейдеры имеют комиссию до 19% на внебиржевом рынке. В Америке на биржевом рынке эти посредники имеют 1,2 – 1,3%. Ну, хватит вам, аппетиты умерьте, зернотрейдеры! Дайте производителю дополнительно зерна хотя бы 10% от своей комиссии, то есть у вас 19% - 10 % за счет развития биржевого рынка останется у производителя зерновых, чтобы он смог обслуживать свои кредиты, а 9% пусть уже у вас будут…

Александр Охрименко: Александр, давайте я немного дополню. Наверное, все помнят, что в бывшую Верховную Раду был внесен законопроект правительством Яценюка об изменении налоговой реформы. Причем предполагалось, что это изменение автоматически будет внесено в новый бюджет. Напомним основные моменты. Прежде всего, предполагалось увеличение налогооблагаемой базы недвижимого имущества. Также рассматривался вопрос о введении всеобщего декларирования доходов, и уже начиная с 2015-2916 года – уплата доходов физических лиц по косвенным методам, когда при покупке любой дорогой вещи, вы должны были доказать, где взяли деньги. Плюс ко всему, предполагалось введение новых акцизов. К сожалению, это наша традиция. И увеличение нагрузки на бизнес за счет так называемого администрирования счетов по НДС.

Если вы помните, Верховная Рада это не приняла, и там был конфликт принимать - не принимать. И я хотел бы задать вопрос Виктору Суслову: Действительно ли вернется Верховная рада к этому вопросу, или может они откажутся от этой налоговой реформы, и какой будет ее формат? Я понимаю, что бюджет у нас всегда принимают, но затем переделывают. Но, все-таки, нужна ли нам эта налоговая реформа, хоть какая-то, чтобы мы сказали, что мы что-то сделали, или Верховная Рада что-то сделала? 

Виктор Суслов: Я думаю, что реформы – вещь хорошая. Но главное, вовремя остановиться. И это, прежде всего, относится к налоговой реформе. Потому что не так давно, в конце концов, принят в целостном виде Налоговый кодекс. Конечно, можно вносить небольшие изменения, но, когда поставили вопрос о необходимости очередного нового кодекса, и что-то начали готовить капитальное, опять оказалось, что это неправильно. Должна быть преемственность, потому что иначе бухгалтера должны быть переучены, все должны привыкнуть к определенной системе. Поэтому, что касается налогов, надо было двигаться по тому плану, который был, который предполагал постепенное снижение налогов. Все это в части изменения ставок было заторможено. Сейчас же я бы уже не трогал тот Налоговый Кодекс, который действует, за исключением отдельных направлений.

Что касается борьбы с оффшорами - нужно заканчивать и вводить эффективную систему. Повышать ставки налогов очевидно неразумно. Правильно было бы расширять налоговую базу и унифицировать ставки в части обложения личных доходов. Потому что длительная практика, когда у нас доходы крупных бизнесменов от бизнеса подоходным налогом не облагались вообще, а теперь облагаются по льготным ставкам – типа 5% на дивиденды, и т.д. Эти ставки не должны быть меньше по европейской практике, чем на доходы от трудовой деятельности, чем налоги на заработную плату. Поэтому здесь еще есть резервы и можно кое-что делать.

Ну, а в целом эти меры – не случайно я назвал такие громкие цифры – они сейчас не решают проблему. Проблему нужно решать на очень высоком и глобальном уровне вообще позиционирования Украины в мировом хозяйстве, на мировом рынке. Как я уже говорил, определиться, в конце концов, что мы делаем с рынком СНГ, с участием в зоне свободной торговли СНГ, с российскими рынками. Можем мы сейчас, когда война останавливается, ставить вопрос о возобновлении производственной и промышленной кооперации, которую остановили волевым порядком с российскими предприятиями. Потому что обидно, когда читаешь, что гибнет «Южмаш», гибнет «Мотор Сич», гибнет «Зоря» — «Машпроект» Николаевский – крупнейшие, самые технологичные предприятия, которых лишили заказов и поставок, и происходит деградация промышленности.

Сейчас есть все предпосылки для возобновления этого сотрудничества, и этим, конечно, тоже должен кто-то заниматься. И это главное, потому что, когда мы потеряли 25% экспорта в восточном направлении, может уже и больше, вот это и есть тот удар, который нельзя компенсировать налоговыми ставками. Когда предприятия останавливаются, налоги-то брать не с чего.

Александр Охрименко: Внесу небольшую ясность. Согласно таможенным накладным (это не Госстат, это таможня!), за 9 месяцев в этом году мы недополучили 4,6 млрд. долларов из-за падения экспорта в страны СНГ. Большая часть, понятно, это Россия. Поэтому падение экспорта машиностроения в некоторых отраслях составило 60%, в других – почти 100%. Грубо говоря, у нас наблюдается колоссальный спад экспорта машиностроения. Падение в химической отрасли достигло 40-60%. Сегодня получилась ситуация, когда нас спасает только экспорт зерна. Частично это кукуруза, а частично -  пшеница. Причем кукурузу продаем немножко в Европу, в Африку, а пшеницу продаем только на Ближний Восток. Европа пшеницу нашу не покупает, потому что Германия сама ее продает. И подсолнечное масло – этим действительно мы обеспечиваем. Сейчас экономика Украины держится на подсолнечном масле и кукурузе, и будем надеяться, что будет держаться еще и дальше.

Еще хотел бы поднять один вопрос, и задать его Юрию как политологу. Вы помните, что очень много говорили о том, что есть оффшоры, есть борьба с оффшорами. Можем ли мы ожидать от этой Верховной Рады, что она реально повлияет на работу оффшоров, и в результате мы будем надеяться, что у нас будет больше дохода, и нам удастся обеспечить рост экономики Украины? Ну, и я понимаю, основная проблема – роста налогов. У нас в Налоговом кодексе пока существуют льготы для перечисления процентов доходов в оффшорные зоны, где заключаются договоры во избежание двойного налогообложения. Готова ли будет новая Верховная Рада принять эти законы, которые теоретически должны обеспечить рост доходной базы не за счет зарплаты населения, а за счет действительно доходов крупного бизнеса? Потому что оффшоры – это крупный бизнес, сами понимаете.

Юрий Кочевенко: Я, прежде, чем ответить на вопрос, продолжу вашу предыдущую мысль о вещах, связанных с экспортом. Действительно, с политики многовекторности смеялись, в том числе нашего второго президента (Леонида Кучмы – ред.), а она ведь, по сути, работала. И то, что мы хотим интегрироваться в Европейский Союз на уровне жизненных ценностей, не значит, что мы должны таким вот образом обрывать экономические связи.

Вы посмотрите, что происходит. Те, вещи, которыми мы гордились как страна – высокие технологии, «Южмаш», «Мотор Сич» - мы их теряем. А превращаемся в сырьевой придаток, который обеспечивает Европу зерном и подсолнечный маслом. Это не значит, что с этим нельзя жить…

Александр Охрименко: Как раз подсолнечное масло Европа наше не покупает. Подсолнечное масло покупает Китай, Ближний Восток. И вообще, честно говоря, если уже с кем дружить – так нам надо дружить с арабами, они больше всего у нас покупают зерна, подсолнечного масла, яиц, мяса птицы. Вот кто покупает! Европа покупает только чугун и только кукурузу, больше ничего.

Юрий Кочевенко: Действительно, у нас есть задача, в том числе для власти в любом ее обличии, наконец-то сформулировать для мира полезность Украины. Но полезность не такую, какую хочет мир, а такую, какую хотим мы. Потому что если мы этого не сделаем, то это сделают, и уже делают за нас. То есть, мы будем полезны в том, в чем выгодны им, а не в том, что выгодно нам. Действительно, мы могли бы стать мостом между западным и восточным миром, а превратились в форпост.

А, что касается оффшоров, то тут ответ будет еще короче, потому что это тоже, что «мыши против сыра». Для того, чтобы бороться с оффшорами, надо не иметь в этих оффшорах интереса. Я все-таки, может быть даже и пессимистично, но обращу внимание, что даже те обновленные политические силы, прошедшие в парламент, имели бюджеты избирательных компаний порядка 50 млн. долларов. Это не те деньги, которые можно собрать фандрайзингом (привлечение денежных средств компаний, частных лиц, фондов и госорганов – ред.) среди своих членов и избирателей. Соответственно, эти деньги откуда-то поступили, и может мы даже не сильно ошибемся, если предположим откуда. Потому что не так много людей или групп людей в нашей стране, способны позволить себе такие расходы.

И вопрос ставится так: а этим людям, которые финансировали выборы и эти политические партии, выгодна борьба с оффшорами? Вот, ответив на этот вопрос, мы ответим и на вопрос, будет ли Верховная Рада реально бороться с оффшорами.

Александр Охрименко: Вы же помните, что абсолютно все предвыборные лозунги были – борьба с коррупцией и борьба за наведение нового порядка. Теперь возникает вопрос о том, будут ли бороться с этим все те, кто пришел сейчас к власти?

Юрий Кочевенко: У новой власти уже была возможность реально продемонстрировать ряд вещей. То есть, можно было не принимать закон о люстрации, зато можно было принять закон о новой избирательной системе. Однако было выгодно иметь послушное большинство, поэтому был оставлен закон, по сути принятый Януковичем. Вот и все. И так же в других вещах. То есть, там, где можно пойти навстречу требованиям общества, где это не сильно бьет по карману или по твоему политическому будущему, а наоборот помогает, то там это будет сделано. А люди не разбираются в оффшорах, и мало кто может действительно понять, как эти вещи работают. И сделать несколько заявлений на ведущих ток-шоу, показать себя ярым борцом либо кого-то обвинить - этого будет достаточно, чтобы галочка была поставлена - «зачтено».

Александр Охрименко: Понятно. Есть вопросы у журналистов?

Александр Гончаров: Можно я добавлю по оффшорам? Дело в том, что я еще вице-президент на общественных началах Торгово-промышленной палаты, и мы провели несколько конференций в свете раскрытия закона о трансфертном ценообразовании. И все беспокоились, что к маю и банки к нам пришли, и крупные холдинги пришли, как же теперь будет формироваться эта цена?

Что же такое трансфертное ценообразование? Налоговая хочет увидеть, по какой цене вы в своей аффилированной структуре продаете товар, а потом она, заложив весь свой интерес…

Александр Охрименко: Это же европейский опыт, в Европе так.

Александр Гончаров: Да, но что самое главное, что выполнение этого закона перенесли с мая на декабрь. Опять же, наше правительство сегодня защищает олигархов и никто другой. Мы хотим выполнять закон, но он не выполняется, опять переносится под давлением каких-то заинтересованных лиц. Поэтому, если вы уже боретесь за доходную часть бюджета, то вы же тогда не только вводите налоги для всего населения, но и отслеживайте тогда ценообразование, как формируется финансово-промышленная группа.

Александр Охрименко: Есть вопросы журналистов?

Журналист: Добрый день! Вы сказали, что все эти предприятия, в том числе «Южмаш», которые сотрудничали с Россией, теперь снижают производство. Какие, по-вашему, у них есть шансы вновь заработать и найти каких-то международных партнеров, возможно, кроме России?

Виктор Суслов: Знаете, я сошлюсь на разговор с Вячеславом Богуслаевым, который возглавляет Совет «Мотор Сич». Он говорит: «Да, мы попытались сертифицировать наши двигатели в Евросоюзе, чтобы там продавать. Долго, большие затраты, долго шла сертификация, и в сертификации  «Мотор Сичи»было отказано. Поскольку есть французские и другие производители».

Кстати, двигатели «Мотор Сичи» держат мировые рекорды по высоте подъема, скорости и по грузам, которые они поднимают. И они не были сертифицированы в ЕС, им отказали. В основном, видимо, по политическим мотивам, потому что есть британские производители, есть французские. И ничего предприятие в Европу продать не сможет. И это относится почти ко всей машиностроительной продукции Украины. Сейчас основное – это технические барьеры на пути в ЕС. Помечтали – поагитировали, когда агитировали за Евроассоциацию: «Вот доступ на самый большой рынок!»  А доступа на этот самый большой рынок, кроме сырья, почти ничего украинского не имеет, и иметь в ближайшие годы, очевидно, не будет.

Поэтому мы становимся вот перед таким выбором: либо нужно приложить политические усилия и восстановить контакты с нашими партнерами на Востоке, будь то в России, Белоруссии или еще где-то. Либо эти наши предприятия, не имея смежников, не смогут сами выпускать готовую продукцию.

Вот еще пример. Сегодня пишут, что у наших славных бронетранспортеров заклинивают пушки. Раньше я говорил со специалистами из Минобороны. Да, говорят, мы естественно отказались от российских пушек, мы сделали свою, но ее, к сожалению, очень быстро заклинивает. То есть, довести это оружие до технического уровня мы не можем. Кстати, из-за этого партию бронетранспортеров вернул Ирак, забраковал из-за того, что их быстро заклинивает. Ну, а своих ребят мы очень часто посылаем и на убой на этой негодной технике…

Значит надо восстанавливать свое производство, продвигаться. Все это колоссальные капиталовложения, которых у нас нет. В Украине нет такой военной сферы, даже там, где «Южмаш» делал когда-то и поддерживает баллистические ракеты, они никогда не могут быть использованы против Украины, даже чисто технически. Поэтому сотрудничество здесь возможно.

«Мотор Сич». Ну да, двигатели для вертолетов - штука двойного назначения, но у нас такой выбор. Россияне за два года уже объявили, что откажутся сами от двигателей «Мотор Сичи». У крупнейшего украинского предприятия в мире такого профиля остается только поддержка старых советских вертолетов где-нибудь в странах Африки, в Индии, что-то можно вывозить в Китай, но это на ограниченное количество лет, дальше мы теряем это производство, и нет перспектив. И вот так почти по всем высокотехнологичным предприятиям. Поэтому надо задуматься и находить выход из этой ситуации. Спасибо. 

Александр Охрименко: Я как раз немножко добавлю по «Мотор Сич». Если кто-то помнит, в прошлом году заключили договора с Китаем, там как раз был целый раздел по «Мотор Сич». Если бы эти договора заработали, то «Мотор Сич» абсолютно реально могла бы поставлять двигатели в Китай, где идет реконструкция вертолетов. И предполагалось создание совместного китайско-украинского производства, где собирались использовать двигатели «Мотор Сичи». Но, к сожалению, по политическим мотивам договора не работают. Но это тот рынок, куда можно двигаться «Мотор Сичи», если не учитывать Россию. Китайский рынок довольно-таки большой и мог бы абсолютно заменить российский, это факт.

Александр Гончаров: Вот как раз в отношении «Южмаша» еще раз обращусь к USAID. У них есть проект технической поддержки государственного и частного партнерства, и все прекрасно понимают, что уже такие предприятия как «Южмаш» без государственно-частного участия не смогут дальше активно развиваться. Поэтому, при американской торговой палате уже создан центр, который бы развивал методологию работы на принципах государственно-частного партнерства, и Минэкономразвития в рамках сети проектов развития подготовили письма для трех областных госадминистраций - Днепропетровской, Запорожской и Харьковской - с тем, чтобы начать выстраивать такую работу. Например, по Днепропетровской легче всего, потому что там есть заместитель Коломойского Корбан (заместитель главы Днепропетровской ОГА Геннадий Корбан – ред.), с которым мы можем просто на одном языке говорить, и понимать, о чем идет речь.

А речь идет о том, чтобы в рамках закона об институтах совместного инвестирования корпоративных и паевых инвестиционных фондов, в принятии которого нам помогла USAID, оказали техническую поддержку. Но они бы хотели, допустим, запустить «пилотный» проект, где бы мы могли создать венчурный фонд прямых инвестиций на таких условиях. Допустим, 25% участия государства по действующему законодательству. Мы планируем, скажем, фонд 1 млрд. грн. – 250 млн. в виде ОВГЗ это участие государства, 250 млн. – Днепропетровская администрация через определенные структуры. С остальными 500 млн. мы уходим на рынок, и предлагаем тем людям, которые как минимум 100 млрд. уже взяли с банковских депозитов, поучаствовать в этом проекте.

Потому как здесь мы ни о каких депозитах не можем говорить, потому что это фонды фактически прямых инвестиций, и их доходность получается за счет роста капитализации. То есть, это где-то инвестиционный горизонт от 5 до 10 лет.

Александр Охрименко: Есть еще вопросы?

Журналист: Дальность проекта?

Александр Гончаров: В данном случае все зависит от областных администраций, потому что тут нам нужно уже из Киева ехать к «заводским трубам» в регионы, здесь уже заработки фактически закончились. То есть, все бизнес-проекты нужно сегодня развивать в регионах. Если Днепропетровская областная администрация даст добро, закончатся все эти послевыборные события, они определятся, как они дальше видят свое участие в общегосударственном масштабе.

Александр Охрименко: И принять постановление Кабинета Министров, как минимум.

Александр Гончаров: Тут теперь, как я уже говорил, самый главный – МВФ.

Журналист: Господа, по сегодняшним докладам можно сделать такой вывод, что, конечно в макроэкономическом плане Украине очень не просто, и ждут ее очень не простые времена. Давайте пофантазируем, что же ждет простого смертного украинца в этой связи, как будет действовать новая исполнительная власть, по какой формуле? По формуле «проедания», наверное, вряд ли, потому что борьба за души народа уже позади, или же по формуле затягивания поясов. Чего ждать в 2015 году? Спасибо.

Александр Охрименко: Я так понимаю, что в любом случае каких-то радикальных изменений не будет. Скорее всего, опять вернутся к вопросу введения новых налогов, хотя я уже поддержал коллег и сказал, что на сегодняшний момент самый эффективный метод работы экономики – наоборот, снизить налоги. Хотя я так понимаю, что вряд ли этот Верховный Совет пойдет на снижение налогов, прежде всего, имеется в виду налогообложение доходов физлиц. Вряд ли. Может, конечно, насчет оффшорных зон он какое-то решение примет, этого я могу ожидать. Насчет физлиц – не очень верится. Хотя теоретически это бы и сработало. Скорее всего, мы сейчас вернулись в 90-е годы, и будем в ближайшие, наверное, три года (может, быстрее) в сплошной стагнации. Когда каждый год будем видеть падение ВВП, рост девальвации и, к сожалению, рост инфляции.

И то, о чем мы постоянно говорим – «тенизация» экономики. Если еще в 2011 году мы надеялись, планировали, что мы выходим на 45% экономики, которая работает в тени, то сейчас это 70%. Соответственно, оно вроде и хорошо, что население имеет такой стабилизатор, то есть, всегда можно найти работу в теневой экономике. Беда возникает с тем, что теневая экономика – это экономика прошлого. Работая в теневой экономике, сложно ожидать, чтобы население могло думать о будущем. И вот у нас сложилась ситуация, при которой нам сейчас придется просто пережить эти годы. Кто пережил 90-е годы, понимает, что можно пережить и эти годы – это не проблема.

С другой стороны, все понимают, что в лучшем случае какой-то подъем мы можем ожидать в 2018-2019 году. То есть, к 2013-му году мы можем вернуться только в 2018 году, не раньше. Сейчас Украина переживает классическое начало 90-х. Зато молодежь может вспомнить, увидеть, что это такое и посмотреть на практике. Мало того, это действительно время для начала собственного бизнеса. Во время хаоса, во время такого кризиса действительно проще что-то начинать. Вы рискуете, но рискуете со всеми. Так что здесь тоже свои преимущества.

Юрий Кочевенко: Маленькую ремарку добавлю. Борьба за души избирателей и населения идет всегда. У нас избирательные циклы так построены, что всего через год страну ожидают выборы в местные советы и масса мэров крупных городов. Исходя из того, что все политические партии, которые прошли в парламент, вели активную риторику о децентрализации, о передаче полномочий в регионы, наверняка в этом плане будут сделаны какие-то шаги и это еще больше увеличит вес местных советов. С весны мы ждем вхождения в очередной избирательный цикл, вот и все.

Александр Охрименко: Юрий, не могу не задать еще один вопрос по ходу. Как Вы считаете, может ли этот Верховный Совет принять закон об избираемости губернаторов, или все-таки сил не хватит?

Юрий Кочевенко: Есть только одна политическая сила, которая бы прямо была в этом заинтересована, но у нее на это не хватит голосов. Это вопрос, который мог бы решить Президент своей политической волей. У нас Президент до сих пор остается единственной фигурой, которая имеет вот такой кредит доверия для действительно непопулярных каких-то системных реформ. Но он его почему-то активно не использует, а использует для назначения верных ему людей на те должности, на которые он может назначить. И, если бы была политическая воля Президента, этот вопрос был бы обязательно решен. Но в парламенте такая политическая воля вряд ли будет, ее будет недостаточно.

Александр Охрименко: Еще вопросы.

Журналист: Добрый день! Вы уже коснулись бюджета. По закону он должен подаваться до 15 сентября. Вопрос к господину Юрию и к Виктору Ивановичу: Почему не подан до сих пор бюджет, и будут ли какие-то торги?

Юрий Кочевенко: Я с политической точки зрения отвечу. Просто чтобы это в принципе выглядело логично. Есть ли смысл подавать проект бюджета в Верховную Раду, которая уходит, если после выборов будет новая? И будет новый бюджетный комитет, и будет новый глава бюджетного комитета, и будет, конечно же, уже перераспределение уже внутри этой Верховной Рады бюджетных средств, каких-то там потоков и всего остального. В старую уходящую Раду не было смысла подавать проект бюджета, лучше было его доработать. Опять же, все политики занимались выборами, куда там до бюджета…

Журналист: То есть, бюджет-2015 примут аж в следующем году?

Юрий Кочевенко: Нет. Я не думаю, что нас ждет продолжительная колициада. А следом за колициадой мы получим и бюджет, и в принципе, по срокам должны вложиться. Потому что, исходя даже из той риторики, которая была до выборов между теми политическими силами, которые должны быть потенциально в коалиции, они сейчас все поумнели после «Оранжевой революции», им нападать друг на друга не выгодно. Потому что в итоге они теряют все. Поэтому, я думаю, они будут договариваться, договорятся касательно бюджета, и он будет принят еще в этом году.

Александр Охрименко: Можно немного расширю вопрос насчет бюджета. Как вы считаете, какой курс заложат в следующий бюджет, Александр Викторович? 

Александр Гончаров: Понимаете, по бюджету сразу видно, хочет правительство проводить реформы, или нет. Все – в статьях бюджета. Более того, если сделать еще революционный и реформаторский шаг, то нужно создавать бюджет по проектам, потому что у нас много воруется бюджетных денег. И начинать не с повышения налогов, а с эффективного использования бюджетных статей. Поэтому, очень важно, какой именно будет принят бюджет.

Но, по большому счету, я не согласен с тем, что пришел новый состав Верховной Рады и новые бюджетные комитеты сейчас все примут. Им нужно время, чтобы «въехать в тему». Тем более я знаю, к примеру, Комитет по вопросам финансов и банковской деятельности. Это просто уникальный и специфический комитет. Друг металлурга, который за 30 лет дожил до директора, Александр Рыженков. Он ему не нужен, но партия сказала: «Надо!». - И все. И в свое время Ляшко там, по-моему, был - ну, надо! И сейчас опять поставят кого-то такого…

Александр Охрименко: Политолога, да?

Александр Гончаров: Да политолога… Мы же говорим о реформах. По бюджету будет видно, намерена власть проводить реформы, или нет. Что касается курса, я все-таки думаю, что Украине нужно объявлять дефолт. В 1947 году Великобритания объявляла дефолт, в 1973 -  Соединенные Штаты, а мы в 2015! И самое главное, у нас время как раз уникальное для того, чтобы обратиться к нашим кредиторам о списании хотя бы части долга. Потому что в свое время списывали Польше и Греции.

Александр Охрименко: Можно вспомнить Аргентину, Мексику, Бразилию…

Александр Гончаров: Да-да. Мы все равно не вытянем такой долг. Более того, как говорил классик, долговая яма - она самая глубокая, в нее можно падать всю жизнь. Все, мы уже падаем. Мы не стоим, как многие говорят, на краю пропасти. Нет, мы уже там, падаем. Поэтому я сторонник того, чтобы объявлять дефолт и девальвировать гривну дальше. Другого варианта нет. Разве что включить станок, раскрутить дальше инфляцию и за пару лет полностью уничтожить все финансовые сбережения людей. Хотя, в принципе, Европа, Америка также пошли по пути уничтожения финансовых сбережений, выраженных в непродуктивной форме, потому что уже надо все-таки развивать реальный сектор экономики, а не зарабатывать только на процентах, дивидендах, и т.д.

Виктор Суслов: Я считаю, что правительство обязано было подать бюджет до 15 сентября, как это предусмотрено законодательством. В данном случае, если эта норма не была выполнена, то это нарушение закона. Действительно, бюджетный процесс и все эти проблемы переносятся теперь на новую Верховную Раду, но, с учетом того, что значительная часть депутатов будет той же, надо было начинать процесс вхождения в ситуацию раньше. Ведь экономика сегодня полностью разбалансирована. Валютная ситуация, которую мы любим так обсуждать, демонстрирует одно: не удается удовлетворить заявки на покупку валюты для выполнения обязательств по импортным контрактам. Сегодня огромный уже отложенный спрос на эту валюту, который и не может быть удовлетворен, с учетом вот тех данных, которые в том числе и я приводил. Значит нужно определять совершенно новую политику в условиях тотальной нехватки валюты. Ее никто не определяет, а это тоже чрезвычайно важно для бюджета. Если будет попытка удерживать курс, правительство и Нацбанк перейдут в условиях нехватки валюты дальше - к административному распределению валюты, введению критического импорта, и т.д. Но это противоречит всем соглашениям с МВФ, в частности уставу Фонда.

Либо нужно идти на дальнейшую, достаточно глубокую девальвацию, Но это связано с возникновением колоссальных новых бюджетных дисбалансов, резким возрастанием стоимости обслуживания долгов и крайне негативными последствиями. Сегодня основной вопрос даже не в бюджете. Основной вопрос в том, что по ключевым проблемам нет государственной политики. Правительство не определило эту политику, Нацбанк не определил эту политику, и Президент не определил.

Все говорят о реформах, но не такой уж сложный вопрос, какая будет наша дальнейшая валютная политика в смысле свободного курса или административного регулирования. То и другое в нашей практике уже было раньше. Например, административное регулирование было в первой половине 90-х годов. На этот вопрос нет ответа, а значит и не может быть грамотного бюджета. Если нет ответа, то нет четкого прогноза по инфляции. Нет ответов на очень многие другие подобного рода вопросы.

Потому что, прежде чем принимать закон о бюджете, нужно уже проводить такие мероприятия по бюджетной экономии как: резкое сокращение бюджетных расходов, числа госслужащих, сокращение финансирования здравоохранения, образования и т.д. И к этому нужно готовиться. Поэтому ясно, что у Украины уже не может быть бюджета, который позволял бы финансировать все эти расходы в прежнем объеме. Поэтому, не отвечая на стратегические вопросы, невозможно составить грамотный бюджет. Поэтому бюджетная эпопея будет очень увлекательной с профессиональной точки зрения.

Александр Охрименко: Задам политологу еще один актуальный вопрос. Насколько реально сформировать конституционное большинство, что должно внести в будущем изменения в действующее законодательство и нашу жизнь?

Юрий Кочевенко: Буквально в двух словах коллег дополню по всему, что говорили. Должно быть две вещи: это полный государственный суверенитет, в полноценном смысле этого слова, а также государственническое мышление, а не мышление избирательными циклами. Как депутат может входить в бюджетный процесс, если он не уверен, будет он депутатом или нет? А, если он не будет депутатом, то ему «по барабану», какой будет бюджет.

Что касается конституционного большинства, то все-таки давайте подождем и досчитаем, потому что не надо забывать, что у нас есть много мажоритарщиков. И вот с этими мажоритарщиками это возможно. Потому что много самовыдвиженцев, которые с деньгами прошли в парламент, а мы знаем, что такие депутаты тяготеют всегда к власти – любой, им не важно, какая власть, они к ней тянутся, потому что там спокойнее и теплее.

Вот, если с этими мажоритарщиками удастся договориться, то там, может быть, где-то близко к 300 голосам наберется. Опять же, это не будет стабильное конституционное большинство, оно может возникать ситуативно, опять же под изменения в Конституцию.  Если договорится Президент, и эти вопросы решатся, то это вполне возможно. Но оно не будет стабильно. Все-таки давайте дождемся окончательного подсчета.

Александр Охрименко: Спасибо за внимание. До свидания.