« – Сегодняшний вечер — великий пролог
к новой исторической пьесе!
– Кому — пролог, а кому и эпилог…»

(М.А. Булгаков, «Дни Турбиных»)

8 декабря националисты-радикалы воспользовались бездействием правоохранительных органов и снесли памятник Ленину на Бессарабской площади Киева. Среди украинской интеллигенции, как ни странно, нашлось множество поддержавших такие «европейские» методы решения политических вопросов: социальные сети переполнены аналогиями с событиями 1989 года в Германии, вот только не выстроит ли поведение националистов «берлинскую стену» в Украине?

Аллах Акбар — Героям cлава!

Ответственность за снос памятника взяла на себя «Свобода», полагая, что как раз никакой ответственности им нести и не придется. Обломки памятника были торжественно принесены на «Майдан» – овации, крики, революционный экстаз. Тем глупее выглядят последующие попытки оппозиционеров из «УДАРа» и «Батьківщини» откреститься от сноса памятника, мол, к «Евромайдану» это не имеет никакого отношения.

Сторонники сноса в своих комментариях старались перевести разговор в сторону оценки самого Ленина — «палача», «украинофоба», «символа совка». Вот пример типичной реакции (автор — «политический фрилансер» Алекс Кухарчук): «…но снос Ленина нужен и нужен как символический жест прощания с правлением в стране той части народа, которая молилась на совок и пыталась, голосуя за ПР и КПУ, оставить в этой стране хоть что-то от совка..».

Противники действий радикалов резонно замечали: после такого будет крайне сложно достучаться до юго-востока страны. Например, опальный украинский журналист Анатолий Шарий прокомментировал ситуацию так: «Кто-то уже замечал из друзей, насколько в устах "патриотов" выражение "слава Украине!" походит на "Аллах акбар!" в устах пришибленных радикальных исламских экстремистов. Видео, как "европейцы" тащили голову памятника на Майдан, то, как они при этом визжали, не переставая, "слава Украине, слава Украине, слава Украине, слава Украине!" напомнило мне почему-то кадры убийства Каддафи».

События на «Майдане» почему-то с завидным постоянством называют актом «единения украинского народа» — быть может, так это было в самом начале евромитингов, но не сейчас. «Майдан» в его новом обличье, захлебывающийся в националистической риторике и собственной агрессии, только усугубляет раскол Украины.

О расколе в последнее время говорят много и разное. Начало «раскольному дискурсу» еще в конце октября положил советник Путина Сергей Глазьев, заявивший, что Украина может перестать быть целостным и суверенным государством, если подпишет договор об Ассоциации с ЕС.

Уже после Вильнюсского саммита о расколе заговорили активнее, причем спикеры представляли разные силы — одиозный политик Эдуард Лимонов, украинский политолог Кость Бондаренко, губернатор Донецкой области Андрей Шишацкий, лидер «Украинского выбора» Виктор Медведчук и многие другие. С одной стороны — традиционные «страшилки смутного времени», с другой — так ли уж они безосновательны?..

Единство в многообразии?

Украина действительно является неоднородной в культурном, экономическом и политическом измерении страной, во многом страдающей от государственной унитарности. Вдобавок еще президентско-парламентская модель — это и приводит к ситуации, когда одна часть народа неизбежно ощущает себя угнетенной, «проигравшей» последующие N лет после выборов.

О ментальной, культурной, языковой, экономической дистанции между Левобережьем и Правобережьем (на самом деле линия разлома проходит, скорее, по диагональной оси Харьков-Одесса) сказано много. Является ли украинская ситуация чем-то беспрецедентным?

Отнюдь. В той же Европе, куда мы так отчаянно стремимся, множество аналогичных проблем: чтобы не сводить всё к заезженным примерам Бельгии или Испании, хотелось бы порекомендовать работу классиков политологии ХХ века Стейна Роккана и Дерека Урвина «Политика территориальной идентичности: исследования по европейскому регионализму».

Если вкратце, едва ли ни у каждого европейского государства есть свои «скелеты в шкафу», но ничего — живут себе как-то. Собственно, европейская практика показывает, что «лекарством» тут может стать отход от догмата унитарности, но так как тема федерализма в Украине де-факто табуирована и приравнена к сепаратизму, лучше в эти дебри пока не заходить.

Все измерения украинской неоднородности «схватываются» в электоральном аспекте: достаточно посмотреть, как устойчиво голосуют разные регионы, чтобы понять, что к чему. При этом за 22 года сменилось множество партий и политиков, а четкая электорально-региональная дистанция сохранилась.

Наличие пресловутых «двух Украин» очевидно. Между ними есть некая «буферная зона» (Черниговская, Сумская, Полтавская, Кировоградская области). Сам по себе Киев отнюдь не является чем-то средним — он всецело относится к «правой» части, а учитывая особенности трудовой миграции в годы независимости, все больше дрейфует в западном направлении.

Неудивительно, что киевляне так охотно выходят на «Майдан» — они относятся именно к той части, которая чувствует себя «проигравшей» после выборов. Жаль только, что вторая половина не имеет ни малейшего повода чувствовать себя победителем…

В любом случае, первым шагом к выходу из кризиса и недопущению распада является хладнокровное принятие неоднородности как данности и отказ от любых стратегий унификации. Иначе прогноз американского политолога Самюэля Хантингтона относительно незавидных перспектив нашего государства может оказаться правдивым.

В конце концов, само по себе наличие такой полярной неоднородности не является достаточным условием для распада государства, но оно может стать удобным поводом в «смутное время». Если в ближайшем будущем в Украине состоится какой-нибудь «северодонецкий съезд №2» или аналогичный «коломыйский съезд», то не в последнюю очередь это станет следствием национальной радикализации Майдана.

Что случилось с «евромайданом»?

Ведь начинали-то за здравие… Тот «евромайдан», который возник вечером 21 ноября, сложно было критиковать даже недоброжелателям. Мало того, что идею «европейского вектора» на юго-востоке действительно поддерживает немалый процент граждан, так и недовольство властью накопилось.

И тут появляется националистическое радикальное «но», не разрушающее, а вновь возводящее эту невидимую «берлинскую стену», толкающее левобережных избирателей к меньшему из зол. Возврат к этим «бинарностям» и «банальностям» усиливается с каждым красно-черным флагом, с каждым выступлением «творческой элиты», с каждым «слава нации!».

В ощущении какого-то «булгаковского дежавю» власть вдруг снова становится «своей» для большого процента граждан, несмотря на все накопившееся проблемы. Неужели инициаторы «националистического крена» «евромайдана» не знают об этом? 

Или же находясь в этой «право-лево-бережной» диалектике рабов и господ, «Майдан» отнюдь и не помышлял о ее «снятии», а просто хотел положить начало новому ее витку? Мол, теперь мы вас, теперь-то мы за все отыграемся… 

Остается надеяться, что украинский народ, каким бы неоднородным он не был, помешан только в норд-норд-вест, а при южном ветре он еще способен отличить сокола от цапли…