Мы, в отличие от России, быстро справились с опасностью оргпреступности

Вопрос: С момента провозглашения Украиной независимости прошло более 20 лет. За это время сменилось четыре президента и больше десятка правительств. Изменилась ли правоохранительная система в Украине за это время, и если да, то в чем?

Ответ: Это зависит от конкретного органа. Если мы говорим о милиции, то она стала хуже. В Советском союзе милиция была «рабоче-крестьянская», у нас же она практически полностью превратилась в крестьянскую. На наиболее ответственные должности — в патрульную службу, в участковые идут люди в основном с сельской местности.

С одной стороны, это неплохо, но с другой стороны молодежь, которая вырастает в городах, не желает идти в милицию. По этой причине выбирают не из лучших кандидатов, а из тех, кто хочет там работать. Таким образом, милиция становится менее образованной.

В прокуратуре ситуация кардинально отличается. Она, наоборот, становится более образованной. Они принимают участие в судебных процессах, у них есть оппоненты в суде – адвокаты, для которых знания-деньги, соответственно, для защиты своей позиции прокурор должен быть образованным.

Новая практика, введение стандартов европейской судебной системы заставляет их не сидеть на месте, постоянно развиваться. Разница между украинской прокуратурой и ее аналогами в Европе не настолько велика, как, скажем, нашей и европейской патрульно-постовой службой.

Вопрос: Как, по-вашему, кто из государственного руководства Украины повлиял на становление органов правопорядка в наибольшей мере, чем-то запомнился?

Ответ: Здесь нужно говорить не о становлении, а скорее, о стагнации. Наши органы правопорядка пребывают под контролем политических субъектов — это относится и к милиции, и к прокуратуре, и к судам. Если говорить отдельно, то закон о прокуратуре приняли при пером президенте Леониде Кравчуке. Если говорить о других ведомствах, то организационно оформились и получили финансирование они уже при Леониде Кучме.

Так, в 1995 году приняли закон об организационно-правовых основах борьбы с оргпреступностью и создали УБОПы — тогда была очень опасная ситуация, и благодаря этому мы, в отличие от России, быстро справились с опасностью оргпреступности. Но я бы не назвал все это заслугами этих президентов — те решения требовались для стабилизации ситуации, решения проблем, и они были приняты. Отдельно выделить кого-то из руководителей ведомств я не могу.

Вопрос: Какими Вы видите основные проблемы наших правоохранительных органов на сегодня?

Ответ: Основная их проблема в том, что они служат не закону и обществу, а власти, все остальные проблемы — производные от этой. За все эти 20 лет так и не нашлось политической воли чтобы изменить создавшееся положение.

Количество украинских милиционеров превышает нормы минимум вдвое

Вопрос: Врадиевские события, всколыхнув Украину, наглядно показали проблемы украинской милиции и стали мощным толчком к тому, чтобы произошла реформа МВД. Что уже сделано с тех пор, ведь Виталий Захарченко заявил, что не уйдет с поста, пока не проведет реформу в МВД?

Ответ: Кардинальных изменений не произошло. К октябрю обещали создать концепцию реформы МВД — ее до сих пор нет. Имели место точечные действия, которые нельзя назвать реформой. Была широкая кампания, направленная на то, чтобы познакомить участковых с вверенным им населением, ведь существовала проблема — никто не знал своих участковых инспекторов. Эффективность проведенных мероприятий вызывает сомнения. Кроме этого, за прошедшее время был создан кадровый резерв на руководящие должности, вышло положение о конкурсах на эти должности. То есть, точечные изменения присутствуют, но нет глобальных.

Вопрос: По ходу реформ, по-видимому, не обойтись без сокращений в милиции и прокуратуре. Как Вы видите решение этой проблемы, сколько должно быть сотрудников в правоохранительных органах?

Ответ: Есть стандарт ООН по милиции, в котором говорится, что оптимальное количество милиции/полиции — 220 человек на 100 тыс. населения. У нас данные разнятся, но это количество равняется приблизительно 500-600 человек на тех же 100 тыс. В любом случае, цифра более чем вдвое превышает упомянутый стандарт ООН.

По прокуратуре статистика не лучше — мы на втором месте по количеству прокуроров из 47 стран Совета Европы. Среднеевропейский показатель — 10 человек на 100 тыс., а в Германии и Голландии — и того меньше — 5-6. Наши цифры — 26-27 прокуроров на то же количество людей. Сотрудникам «органов» надо как-то оправдывать свое существование, и они находят себе дополнительную работу, причем не в правовых рамках.

С другой стороны, никакого бюджета не хватит на содержание такой армии правоохранителей, поэтому лучше всего было бы сократить их количество до стандартных показателей. В то же время, мы должны понимать, что сокращение затронет десятки тысяч, поэтому власть вряд ли пойдет на такой шаг. Возможно, нужно делать это постепенно, но сокращать нужно в любом случае.

Вопрос: Некоторые из спеподразделений МВД имеют довольно неопределенный статус и даже не упоминаются в законе о милиции. Нужно ли изменять численность и структуру?

Ответ: Если судить по зарубежному опыту, то само существование спецподразделений — не проблема, но их существование должно быть прописано в профильном законе. Если этого нет, сразу возникают вопросы о целесообразности существования такого формирования. Например, существование нашего «Беркута» зиждется на постановлении Кабмина, принятом еще до Конституции 1996 года.

Кроме «Беркута», у нас есть своеобразная армия в гражданском ведомстве — внутренние войска МВД. Их не меньше 20 тыс., у них есть армейское вооружение и транспорт. ВВ — это реликт СССР, который, по-моему, нужно ликвидировать — потребности в их существовании нет. Оппоненты настаивают, что внутренние войска есть и в других странах, но при этом забывают, что ВВ существуют в странах, где вопрос правопорядка отдан общинам и их используют, например, при наведении порядка на отдельной территории.

Вопрос: Можно ли в Украине применить грузинский или российский опыт реформ органов правопорядка? Может, нам следует взять что-то напрямую с Запада?

Ответ: Дело в том, что российский опыт заключался в переименовании и переаттестации, которую не прошло 20% служащих, но больших изменений там не произошло. Грузинский опыт более интересен для нас, но на внедрение таких реформ нет политической воли. В наших условиях следовало бы провести полную переаттестацию сотрудников, но не такую резкую, как в Грузии, а растянуть ее, скажем, на год.

Напрямую с Запада можно было бы взять, например, опыт Чехии в организации «полиции общины» — похоже на институт шерифов в США. Там руководитель полиции назначается советом общины, а само формирование обеспечивает порядок на локальной территории. Это способ приблизить полицию к людям, сделать так, чтобы она жила их интересами и подчинялась именно местной власти, деценетрализация нам очень нужна.

Без подписания Ассоциации с ЕС у нас не будет стимула и денег на реформы

Вопрос: Охарактеризуйте, пожалуйста, законопроекты о прокуратуре, которые недавно поступили в Раду — президентский и оппозиционный.

Ответ: Они очень похожи. Но все же оппозиционный проект больше учитывает замечания Венецианской комиссии. Общий для обеих законопроектов позитив — лишение генпрокуратуры функций общего надзора, это было прописано еще в Конституции. К сожалению, не решается полностью проблема использования прокуратуры как орудия в руках власти, хотя прокуроры на местах станут менее зависимы от вышестоящего начальства, но используют ли они это для служения закону — это вопрос.

Вопрос: Какова роль экспертов и неправительственных организаций в реформе органов правопорядка в Украине и можно ли активнее привлекать их к этому процессу?

Ответ: Безусловно, привлекать экспертов и неправительственные организации нужно, только последние несколько лет к ним никто не прислушивается, все процессы проходят в закрытом режиме. Считаю, что принятые в таких условиях решения будут некачественными и половинчатыми, и привлечение экспертов – единственный путь, чтобы избежать этого.

Вопрос: Скоро в парламенте должны проголосовать новый закон о прокуратуре, реформа милиции тоже не за горами. Сколько времени потребуется на комплексную реформу органов правопорядка, по-вашему?

Ответ: Главное, что процесс пошел. Закон о прокуратуре вступит в силу через полгода после опубликования, отдельные его положения, например, лишение полномочий следственных подразделений — через год. С милицией — сложнее, ведь мы не видим даже проекта закона, который хотят в МВД. В идеале реформу нужно проводить максимально быстро, подготовка к введению в действие организационных и институциональных изменений не должна продолжаться больше года.

Вопрос: Как изменения в системе МВД и прокуратуре отразятся на обычных людях, не имеющих отношения к «органам»?

Ответ: В первую очередь станет гораздо меньше нарушений прав человека, сотрудники органов правопорядка будут больше прислушиваться к потребностям людей, обратят больше внимания на обеспечение безопасности людей, в том числе на улицах, — это важно для людей.

Вопрос: Как повлияет на реформу подписание Ассоциации с Евросоюзом?

Ответ: Если договор подпишут, то будет поддержка Европы в вопросах реформы, и власть должна будет привести деятельность органов правопорядка к соответствию евростандартам. Поэтому через пять, может десять лет мы придем к этому, без Ассоциации же нет стимула и финансовых возможностей привести деятельность правоохранителей к евростандартам.