Проблема взаимоотношений религиозных организаций и политических институтов в Украине имеет довольно продолжительную историю, однако выходит на передний план в СМИ лишь в минуты публичной активности руководителей церквей и религиозных общин. Последний случай такой публичной активности был реализован в формате «Майдна».

Выступления священников на, в первую очередь, политических мероприятиях должны выглядеть дико для людей, которые придерживаются курса евроинтеграции и склоняют голову перед духом модерной рациональности. Однако, по всей видимости, клиры в политике никого не тревожат, поэтому священник, махающий на сцене кадилом и кричащий «Банду – геть!», воспринимается большей частью митингующих не только как сущее, но и как должное.

Наверное, вот в таких событиях и всплывает сущность гражданской необразованности большей части населения Украины, которая не чувствует внутренних границ в политических акциях и не может понять, что допуск религиозных деятелей на политическую сцену – недопустим. Мало того, что гражданский протест был приватизирован оппозиционными парламентскими партиями, так он ещё и стал площадкой для рекламирования различных церквей.

Однако прежде чем делать какие-либо конкретные выводы, необходимо понять каким образом и с какой конечной целью религиозные организации интегрируются в современный политический процесс.

Специфика взаимоотношений между властью и церковью

В первую очередь следует подчеркнуть, что религиозные организации являются центрами накопления власти, которая осуществляется благодаря ресурсу веры и, как следствие, финансовому ресурсу. Они движимы целью увеличением числа верующих, количества приходов, церквей, дохода в виде пожертвований и т.п. Именно поэтому церковь в большей мере, чем что-либо другое, напоминает государство.

Естественно, эта схожесть в интересах, в силу неразвитости гражданского общества в Украине, приводит к тому, что никакого разделения между государством и церковью в действительности нет, ибо это разделение никто и не отстаивает. Власти выгодно использовать церковь для получения дополнительной электоральной поддержки, а церковь, в свою очередь, всегда может найти оправдания для активного взаимодействия с властью. Идеальный симбиоз.

Единственный динамический элемент в этой конструкции – это конкретные представители правящей группы, которые стоят у руля государства. Так сложилось в ходе истории, что в Украине церкви ориентированы не просто на конкретные политические силы, но и на внешнеполитический курс, которому они придерживаются.

Чаще всего инициатива вторжения в церковные вопросы исходит от президента. Так, начиная ещё со времен Леонида Кучмы, для Президента Украины попытки повлиять на религиозный процесс были негласным правилом хорошего тона. Однако цели у украинских президентов были, конечно же, разными.

Например, только взошедший на президентский престол Леонид Данилович хотел укрепить позиции независимой от Москвы православной церкви, поэтому поддерживал Филарета в 1995 году, когда тот стал предстоятелем УПЦ (КП). Смысл был в том, чтобы сделать из неканонического церкви киевского патриархата самую мощную религиозную структуру в Украине.

Получилось, конечно, не то, что задумывали, ведь УПЦ (МП) осталась самой сильной религиозной организацией в Украине, но попытка была предпринята и её следует помнить.

Кстати, все эти телодвижения были необходимы второму президенту Украины для уменьшения влияния Кремля непосредственно на него самого. Отчасти именно из-за этого в нашей стране отсутствует монолитная православная церковь.

Через каких-то десять лет Виктор Ющенко вообще сделал вопрос единой поместной православной церкви чуть ли не главной своей спич-темой. Однако его политическая несостоятельность и нежелание различных православных церквей в Украине идти на компромисс не решили проблему православия, а только её обострили.

Более того, по очевидным соображениям УПЦ (МП) критиковала деятельность Виктора Андреевича, что лишь мешало третьему Президенту эффективно работать с религиозной риторикой.

Виктор Янукович, в отличие от своих предшественников, вел более простую политику. Он получал от УПЦ (МП) и от самого московского патриархата медиаповоды различной степени мощности (например, пиар-молебн самого Кирилла при «вхождении во власть») и оплачивал их своей благосклонностью.

Сейчас бразды правления страной находятся в руках у Петра Порошенко и момент для вмешательства более чем "подходящий".

Так уж выходит, что религия в ХХI веке – это всего лишь составная часть политических технологий для захвата сердец избирателей.

Религия как политическая технология

Суммируя двадцатилетний опыт взаимодействия политических институтов и институтов веры в Украине, можно с уверенностью сказать, что религиозные организации используются для следующих целей в политической плоскости:

1. Для официальной поддержки и легитимации политических лидеров (в поствыборный период), их решений.

2. Для увеличения численности электората на выборах. В нашей стране много «попов-агитаторов», которые за плату соглашаются поработать в сфере политического образования со своей паствой.

Есть совершенно удивительные случаи, когда скупку голосов по схеме сетевого маркетинга (пирамида) организовывали через списки постоянных прихожан различных церквей. Также к этому разряду можно причислить различные официальные заявления о поддержке конкретного кандидата, выступления на предвыборных митингах и т.п.

3. Протекции митингов и демонстраций (логика такова: бить могут журналистов и гражданских активистов, а вот священников бить не комильфо).

4. Для пропагандистской работы и продвижения своих политических целей.

Самым ярким примером последней цели является «Народное вече» (политически модифицированная версия «Майдана»).

Проблемы позиционирования

Когда основная политическая акция страны начиналась с пиар-молитвы представителей различных церквей, то сразу же возникал вопрос: не переходят ли эти церкви рубеж неких современных гражданских правил поведения?

Особенно остро этот вопрос стоит тогда, когда 4/5 части этой «молитвы» занимают странные прокламации на тему того, что «народ без священников – народ без души» или того, что «священников до сих пор не пускают в школы, чтобы мы могли учить детей религии».

В этих событиях, бесспорно, проявлялось опьяняющее действие власти, которое всё дальше и глубже затягивает представителей церквей в их желании играть значимую роль в столичных акциях протеста.

Это чревато сильным разочарованием народа в церкви и в её представителях. Когда не видишь священников на протестной сцене, когда не слышишь от них антиправительственных речей, то остается надежда на то, что они действительно занимаются хранением христианской культурной традиции, а не создают альтернативную политическую лигу.

Вера – это слишком интимная материя. По ней нельзя топтаться грубыми политическими сапогами.