В риторике западных политиков, дипломатов и журналистов укоренилась привычка критиковать «не-европейские режимы» за так называемые «политические преследования» или «избирательное правосудие». Начиная с 2011 года, подобные обвинения с завидным постоянством предъявляются и в адрес украинской власти, но насколько корректны эти заявления? Существует ли «избирательное правосудие по-европейски», в чем его специфика и где именно оно применяется?

Друзьям – всё, врагам – закон

6 января 2014 года страна-член Евросоюза Румыния оказалась на первых полосах мировых СМИ из-за вынесенного бывшему премьер-министру приговора. Высшая кассационная палата признала Адриана Нэстасе виновным по двум статьям обвинения (взяточничество и шантаж) и приговорила экс-премьера к лишению свободы сроком на 4 года.

Помимо заключения суд запретил Нэстасе участвовать в выборах, занимать руководящие государственные и партийные посты, а также вести любую публичную деятельность последующие 5 лет после освобождения. Обвинительный вердикт был вынесен и для супруги Нэстасе – Даны – признанной виновной в преступном сговоре и приговоренной к трем годам лишения свободы условно.

По меркам молодой евроинтегрированной румынской демократии супруги еще легко отделались – чете Чеушеску повезло меньше… Однако поражает (ли?) другое: несмотря на очевидные параллели с украинским сценарием, Запад реагирует иначе.

Австрийское издание «Wirtschaftsblatt» отзывается о приговоре восторженно: «Приговор Адриану Нэстасе служит серьезным позитивным сигналом того, что доверие иностранных инвесторов к румынскому правосудию возрастет, а само правосудие в Румынии наконец-то освободится из-под политического прессинга».

Та самая Виктория Нуланд, которая беспощадно критиковала «избирательное правосудие» в Украине, вдруг меняет тональность своих высказываний и ограничивается многозначительным «политики, независимо от того, какую они партию представляют, не имеют права вмешиваться в дела правосудия».

В результате президент Румынии Траян Бэсеску нейтрализовал политического оппонента и не удостоился даже публичного порицания, не говоря уже о каких-то санкциях. К слову, именно Бэсеску последние 2 года активно ратует за восстановление монархии, присоединение Молдовы, а также сожалеет о том прискорбном историческом факте, что Румыния в 1944 вышла из войны на стороне Гитлера и открыла фронт советским войскам.

Сам себя Бэсеску называет «другом США», потому его маленькие авторитарные шалости остаются незамеченными. Виктория Нуланд вполне могла бы заменить свой заурядный спич о либеральных и демократических ценностях на лаконичное «пустяки – дело-то житейское!», что в большей мере отражало бы отношение госдепа к происходящему.

Отбросив пафос и сарказм, мы останемся один на один с очевидным (увы, не для всех украинцев) фактом двойных стандартов во внешней политике США и ЕС. И факт этот нужно принять как данность, воздержавшись от оценочных суждений: это не хорошо и не плохо – это политика.

Европейские узники

Ничего уникального и из ряда вон выходящего в ситуации с арестом Нэстасе нет.

• 20 ноября 2012 года бывший премьер-министр Хорватии Иво Санадер был приговорен к 10 года тюрьмы за взяточничество.
• 7 октября 2013 года экс-министр обороны Греции Акис Цохадзопулос был приговорен к 20 года лишения свободы (также за коррупцию и злоупотребление властью).
• 1 августа 2013 года Высший кассационный суд Италии приговорил одиозного премьер-министра Сильвио Берлускони к 4 годам лишения свободы за финансовые махинации, а судебные разбирательства по делу о сексуальных отношениях с несовершеннолетней продолжаются до сих пор. 

Все приговоренные и отбывающие наказание (в случае Берлускони собственно заключения в тюрьму не последовало из-за возраста осужденного и особенностей законодательства Италии) не признают себя виновными, а судебные разбирательства называют политически мотивированными и заказными.

И тут возникает логический парадокс: если любое дело против оппозиционера или бывшего чиновника может быть названо «избирательным правосудием», то не дает ли это полный карт-бланш на беззаконие? Эта ситуация очень точно иллюстрируется риторикой украинской оппозиции, часто подменяющей закон и «революционную целесообразность».

Так или иначе, если понимать под «политическими преследованиями» и «избирательным правосудием» использование государственной судебной системы для нейтрализации политических оппонентов, то следует признать, что подобная практика применяется в подавляющем большинстве стран.

«Право на службе у государства», «друзьям – всё, врагам – закон» – это естественные следствия невозможности деперсонализировать государственную власть, носители которой не лишены собственных политических интересов.

Союзники и враги системы

Чтобы не скатиться до обличения «лицемерного Запада» и банальностей в духе «избирательное правосудие везде», сразу подчеркнем: это вопрос масштаба. Разумеется, где-нибудь в КНДР эта практика применяется активнее, чем в Британии – более того, вся «сердцевина» западного мира («центр мир-системы» в категориях политолога Имманиула Валлерстайна) обладает уникальной спецификой.

Больше всего случаев «политически мотивированных» судебных решений наблюдается в странах периферии, чуть меньше – в «полупериферийных государствах» (к которым, среди прочих, относится современная Южная и Восточная Европа). А вот во внутренней политике «центра» (Великобритания, США, Германия, Франция, Скандинавия, страны Бенилюкса) другие «правила игры».

В Западной Европе и США благодаря большему влиянию СМИ принято не физически устранять или ограничивать свободу политических оппонентов, а вынуждать их капитулировать или пойти на уступки, используя инструменты публичного пространства.        

У многих украинцев разговоры о «гражданском обществе» ничего кроме саркастической ухмылки уже давно не вызывают (и во многом это вина «грантоедов», низводящих само понятие), но и его роль не стоит преуменьшать.

Яркий пример – «политическое убийство по-европейски» министра обороны Германии Карла-Теодора Гуттенберга в феврале 2011 года. «Верного меркельца», барона Гуттенберга уличили в плагиате, и буквально за две недели перспективный политик был нейтрализован.

Гуттендберг добровольно отказался от звания «доктора юриспруденции» и подал в отставку под давлением СМИ и оппозиции. Стоит ли говорить, что в Украине подобная ситуация просто невозможна – ни один из скандалов вокруг поддельных дипломов или плагиата в диссертациях отечественных слуг народа не повлек за собой отставки, тем более добровольной.

«Власть» и «оппозиция» в Западной Европе или США – это две стороны одной медали, которые едва ли не в равной степени являются бенефициариями политической системы. Так, например, в Великобритании оппозиционеры-члены «теневого правительства» официально получают дополнительное жалованье за свою работу.

Учитывая регулярную смену кабинетов и хорошие возможности для обогащения как представителей власти, так и оппозиционеров, политикам нет никакой нужды рисковать собственным будущим, ограничивая свободу оппонентов.

«Демократическая кормушка» у власти и оппозиции одна, между ними нет шмиттианского противостояния и борьбы не на жизнь, а на смерть. Вековые традиции способствовали формированию единого политического класса, де-факто паразитирующего на экономике государства, с очень сильной корпоративной этикой, неписанными правилами и гарантиями.

Реальные угрозы для власти исходят не столько от оппозиции, сколько от «внесистемных» и слабо контролируемых элементов. Вот с ними разбираются показательно жестко – Ассанжи, Сноудены, протестующие на улицах европейских мегаполисов…

Тем, кто выступает против системы, выходя за ее рамки, власть гарантированно предоставит несколько лет для неторопливых размышлений о правах человека, либеральной демократии и европейских ценностях…