Онлайн-студия «Inpress-клуб» — проект информационно-аналитического портала Inpress.ua. В прямом эфире без купюр и монтажа читатели нашего портала могут стать наблюдателями и участниками интересных бесед, острых дискуссий, обстоятельных интервью.
Гостями «Inpress-клуба» становятся лидеры общественного мнения, популярные ньюсмейкеры, любимцы публики, признанные авторитеты, чье мнение интересно широкой аудитории.
Напомним, 2 декабря в онлайн-студии «Inpress-клуб» мы запустили новый спецпроект — онлайн-марафон, посвященный теме «евромайдана». А в четверг, 26 декабря, в онлайн-студии «Inpress-клуб» состоялся онлайн-марафон, посвященный политическим итогам 2013 года. В прямом интернет-эфире свое мнение о текущих событиях в Украине высказывали эксперты, журналисты и политики. Тема разговора — «Бурный-2013. Политические итоги года».
Ведущий: Здравствуйте, уважаемые зрители! Мы продолжаем наш онлайн-марафон из студии «Inpress-клуба». У нас новый гость, которого вы хорошо знаете, политолог Владимир Фесенко. Здравствуйте, пан Владимир.
Фесенко: Приветствую Вас.
Ведущий: Мы продолжаем рассматривать тему «Политические итоги года». Уже есть вопросы зрителей, мы их сформировали. И вот первый. Собственно, ключевые события уходящего года, внутриполитической жизни.
Фесенко: Если во внутриполитической жизни, то, безусловно, главное событие года произошло в конце года. Это «майдан». Такого «майдана» давно в Украине не было. Хотя «майданы» уже становятся нашей определенной традицией. Я бы сказал, такая своеобразная политическая матрица, которая повторяется. И нужно признать, что страна была беременна «майданом», и вопрос был лишь в том, когда это произойдет. Все ожидали, что это произойдет где-то во время или после президентских выборов. Произошло раньше. Может, оно и к лучшему, что раньше. Что касается других событий, то другие ключевые события – все-таки скорее всего внешнеполитические, если говорить о ключевых событиях года. Одно событие, которое не произошло, - это неподписание Соглашения с ЕС, Вильнюсский саммит.
Все ожидали, что это будет главным событием года, но так случилось, что Москва победила Вильнюс. И во внешней политике, а это напрямую касается и внутренней ситуации в Украине, главное событие во внешней политике – это «московские соглашения». Можно назвать другое. Например, такая неприятная тенденция, в первую очередь неприятная для депутатов, хотя и для украинского парламентаризма в целом, например, лишение мандатов решением суда целого ряда депутатов. Такого у нас никогда не было. Фактически это случилось впервые, в этом году. Можно назвать еще, например, освобождение Юрия Луценко. Все ожидали, что… ну, не все, у меня даже дискуссия была по этому поводу с одним коллегой, но многие ожидали, что освободят и Тимошенко.
Ведущий: Вот уже сентябрь, 15-го, 12-го.
Фесенко: Да-да. Но не произошло. Я думаю, что как раз по Тимошенко это было преувеличено и в принципе это тоже закономерная ситуация. Вообще год был очень неоднозначный. Если оценивать ситуацию в целом, я бы еще одну тенденцию определил, характеризующую в целом сущность украинской политики, возможно, за все 22 года. Но в этом году это так концентрированно проявилось. Это такие политические качели. Когда у нас ситуация изменяется на 180 градусов. Вот смотрите парламент: то блокирование – начало года, потом успокоилась ситуация, осенью вообще кто мог подумать – Партия регионов вместе с оппозицией голосуют, больше 300 голосов.
Ведущий: Такой конвейер.
Фесенко: Да-да-да. В конце года – снова жесткое противостояние. Кризис. То оппозиция переходит в наступление. На следующий день уже власть контратакует. И вот такие качели мы видим весь год, и я думаю, что в этом проявление сущности украинской политики – она непредсказуема или малопредсказуема, она очень изменчива и нет таких устойчивых трендов. Неустойчивость украинской политики – то, что она склонна к сюрпризам, возможно, это ее главный признак. Так что и следующий год, я думаю, нам принесет много сюрпризов.
Ведущий: Сразу такие своеобразные прогнозы – если в этом тренде. Но на самом деле встает вопрос – а что мы делаем, что символизируют эти качели на самом деле? Причем эти качели с огромнейшей амплитудой.
Фесенко: Кто-то и наслаждается, безусловно. Не скажу, что я получаю эмоциональное наслаждение, чувственное. Аналитически мне это интересно, безусловно. Для человека, анализирующего, изучающего политику, безусловно, это интересно. Для простых граждан, думаю, тут меньше удовольствия, безусловно. Но простые граждане, знаете, они ожидают не столько политической стабильности как таковой, сколько социальных результатов в своей жизни. А с этим тоже есть проблемы, и тот факт, что «майдан» состоялся, безусловно, первопричины там политические, были эмоциональные – разгон первого «евромайдана», но опосредованно, скрыто там и социальные причины. Потому что недовольство людей уровнем жизни, разнообразными проблемами – от коррупции до разных проблем отношений с властью. Это и порождает такое политическое напряжение и в конце концов политические конфликты. Я уже не говорю, почему у нас такая изменчивость и такое непостоянство, потому что у нас страна разнородная. И мы сейчас это тоже увидели.
Ведущий: В арифметическом смысле – сколько у нас стран?
Фесенко: Сразу скажу, что дело не только в регионально-политических противоречиях. Да, они есть. Но это не только противоречия между Западом и Востоком. Я в этом смысле всегда говорю, что нас спасает Центральная Украина. Потому что она уменьшает эти расхождения, причем не между Львовом и Донецком, а скорее между Тернополем и Крымом. Вот там наибольшие расхождения. Но безусловно да, есть такая определенная биполярность. Но Центральная Украина это смягчает, уменьшает и объединяет в конце концов. Если говорить о том, сколько у нас стран, то отмечу, что мы не одиноки. На самом деле у целого ряда европейских стран тоже разнородность. В некоторых странах сейчас существенна проблема сепаратизма. Есть территории, которые ходят отсоединиться.
Ведущий: Да, это проблема.
Фесенко: В Великобритании, Испании. Так что здесь ничего нет такого сугубо украинского специфического. Но по оценкам социологов, у нас от 5 до 7 политических регионов. Например, Киев. Вот все говорят «Запад и Восток», хотя у нас пророссийские настроения наиболее сильны в Крыму. Не на Востоке, а на Юге – в Крыму. А вот есть такой специфический регион, как Киев, который пока что, уже меньше, чем в 90-е годы, но пока что преимущественно русскоязычный, но поддерживает ценностный проевропейский выбор и скорее является проукраинским. И он в политических конфликтах всегда вместе с Западом. Такие парадоксы. А есть например такие специфические регионы, где много национальных меньшинств. Помимо Крыма, который все-таки склоняется к России, хотя там есть достаточно консолидированная группа крымских татар, которые существенно влияют на внутреннюю ситуацию.
А вот по национальным меньшинствам – очень специфический регион, который очень отличается от других западных регионов, это Закарпатье. Также есть специфика у Буковины и так далее. Поэтому слишком обобщать, что у нас только Запад и Восток, это не совсем правильно. Но расхождения, проявившиеся сейчас, во время этого кризиса, касаются не только регионов. Это уже и поколенческие расхождения, определенный конфликт поколений. Молодежь преимущественно, не все, безусловно, но преимущественно ориентируются на Европу, на европейские ценности и это проявляется и на Востоке Украины, особенно в крупных городах. Старшее поколение, люди или пенсионного возраста, или близкие к пенсионному возрасту – опять же не все, но значительная часть ориентируются на советские и постсоветские ценности и там больше людей, которые, например, выступают за союз с Россией. Так что тут не просто…
Да и социальные различия. Средний класс тоже преимущественно поддерживает европейскую интеграцию. И потому нельзя сказать, что идет речь только о конфликте Запада и Востока. Я думаю, что нынешний конфликт, в частности и политические, и ценностные конфликты, они отображают трансформационные процессы в нашем государстве, которые происходят достаточно быстро. Мы снова оказались на раздорожье. И именно проблема выбора – куда двигаться: в сторону Европы, в сторону России – и обострила ситуацию.
Ведущий: Тогда традиционно называем событием номер один, ключевым – это события на Майдане.
Фесенко: На мой взгляд, это так. И знаете, «евромайдан» был первый. Нынешний «майдан» - только условно «евромайдан», хотя это название используют. Все-таки там на первый план в силу разных причин вышли политические лозунги. Европейская тематика немного отошла на второй план. Она осталась и ленточки остались. Но это скорее требования второго плана, второго порядка.
Ведущий: И опять же Вы сказали, что страна была давно им беременна.
Фесенко: Как минимум несколько лет.
Ведущий: Вот рождается ребенок. Какое развитие – всем ведь хочется узнать, чем это закончится, как будет разворачиваться ситуация. Или это уже фактор фестивальный, или фактор политический?
Фесенко: Знаете, тут уже к сожалению не совсем фестиваль, как это было в 2004 году. Противостояние несколько затянулось, но революционная ситуация еще не оформилась полностью и перешла постепенно в патовую ситуацию. В чем это выражается? Верхи уже не могут руководить, как раньше, но никогда и ничего не хотят менять и не хотят идти ни на какие уступки низам, принципиальные уступки, кроме небольших тактических. Низы не хотят жить, как раньше.
Но не могут быстро изменить ситуацию в свою пользу. В результате ситуация зависла. Такая патовая ситуация. Но знаете, это достаточно опасно, потому что как в экономике – если стагнация продолжительная, то от этого никто не выигрывает. Вроде бы и падения нет, явного кризиса нет, но в то же время, вы знаете, когда стагнация, нет развития, нет определенности, такое зависание контрпродуктивно для экономического развития. В политике похожая ситуация. Как можно выйти? Или одна сторона победит, или другая сторона. Теоретически во многих странах – и у нас так было – выходили из кризиса через досрочные выборы. У нас так было.
В 1994 году, переголосование было в 2004 году. 2007 год - тоже было. Между прочим, у Виктора Федоровича есть специфический опыт, он как будто проигрывал переголосование и от повторных выборов. В 2004 не стал президентом, в 2007 году утратил должность премьер-министра. Но что показательно – через два года он возвращался победителем. Так что кто знает? Тут надо думать. Но на сегодня очевидно, что президент не хочет идти на уступки, не хочет идти на перевыборы и в принципе не так много осталось до очередных президентских выборов. Думаю, что так или иначе нынешний кризис будет разрешаться именно на президентских выборах. Возможно, несколько ранее. Я этого тоже не исключаю, но скорее – на президентских выборах.
Я принадлежу к тем специалистам, которые считают, что для выхода из кризиса нам, как и в 2004 году, нужно немного скорректировать модель власти. Я сторонник возвращения в парламентско-президентскую систему. Почему? Как раз для того, чтобы уменьшить вес президентской должности, президентской власти. У меня есть еще другие аргументы. Я, как и многие коллеги, такая теория есть в западной политиологии, на постсоветском пространстве все президентские режимы тяготеют к авторитаризму, все без исключения. Кто бы ни был президентом. Тут фактически нет исключений. Больше или меньше, даже режим Саакашвили тоже тяготел к авторитарным тенденциям, за что он в конце концов и поплатился. И у нас, если мы хотим сближаться с Европой, я думаю, постепенно нужно переходить к парламентско-президентской системе. Причем не сразу к парламентской, вот некоторые говорят, что смешанная система – это плохо.
Да, у нее есть существенные недостатки, мы это видели. Но у нас все-таки люди хотят видеть президента человеком, у которого есть достаточно полномочий. Знаете, это гетьманская традиция. Гетьмана можно менять, но он – представитель народа. И он выступает как арбитр и как верховный главнокомандующий в разных смыслах этого термина. В то же время власть гетьмана – президента – должна быть ограничена. И думаю, что это отвечает даже нашей исторической традиции. Если сразу переходить к парламентской системе, я думаю, что тут будет больше проблем и бед. К тому же люди хотят выбирать президента. А если выбирать руководителя государства, то у него должно быть достаточно полномочий. Так что на мой взгляд, это в принципе приемлемый вариант. И он дал бы возможность еще договариваться…
Ведущий: А готовность политических сил к этому как Вы оцениваете?
Фесенко: Вы знаете, неоднозначная готовность. Я думаю, что во власти есть люди, склонные к этому, которые поддерживают эту модель. Не думаю, что сейчас к этому склоняется сам президент. Поговаривают, я не знаю, слышал такие слухи, что он готов к этому – как и Кучма в свое время – по окончании второго срока. А сейчас еще рано. Но ситуация такова – вот последние опросы свидетельствуют, у него очень сильные конкуренты в оппозиции, в первую очередь это Виталий Кличко. По последним опросам, он во втором туре побеждает с большим преимуществом. И это вызов. Снимать Кличко с выборов – как уже предлагают и даже заложили некоторые законодательные основы для этого – это огромнейший риск, потому что это спровоцирует новый кризис.
Причем не только внутри страны. Это не признает и Запад. Знаете, если проглотили Тимошенко, это не значит, что проглотят отстранение Кличко от президентских выборов. А с Западом, судя по последним событиям, в частности во время кризиса, Виктор Федорович не хочет ссориться. Он хочет дружить с Москвой, но и с Западом не хочет ссориться. Так что тут непростая ситуация. И кто знает, может быть, есть смысл подумать действительно над изменениями в конституционной модели власти. Но пока что это еще не стало консенсусным решением. К этому не готовы, не все этого хотят, надо признать. Оппозиция стала склоняться, хотя раньше тоже не все поддерживали эту идею.
Ведущий: Сейчас она артикулирует ее четче.
Фесенко: Да-да. Но понимаете, это только один из вариантов выхода из кризиса. Если, например, готовиться к выборам 2015 года, я думаю, что опять-таки надо уменьшать потенциальное напряжение. Потенциальная проблема – недоверие к органам власти, в частности к тем, кто выступает определенным арбитром. В данном случае это Центризбирком. Вот недавно у нас были выборы в так называемых проблемных округах. И мы снова увидели эти конфликты, и недоверие, критику. Вот что делать, чтобы избежать этой критики? На мой взгляд, важно, чтобы ЦИК все-таки формировался на паритетных основаниях, чтобы был взаимный контроль. Как и в избирательных комиссиях у нас это должно быть и в определенном смысле есть, но недостаточно, там тоже есть манипулятивные вещи. И нужен был нейтральный председатель ЦИК.
Когда был Шаповал – я думаю, что он был нейтральной фигурой. И он уменьшал это напряжение. Даже прошлогодние парламентские выборы это засвидетельствовали. Даже ситуация с проблемными округами, когда именно ЦИК нашла такой нестандартный специфический выход, не всем это понравилось, но признали выборы несостоявшимися. Ну раз не можем определиться. И были недовольные. Но вот переголосовали через год. Тоже есть недовольные, но есть результат, и с ним надо считаться. Так что такие вещи, я думаю, могут нам позволить постепенно, не сразу, но выйти из кризиса.
Ведущий: А мэрские выборы в Киеве?
Фесенко: Сейчас я об этом скажу тоже. Да, это тоже элемент выхода, но не главный. Если например сейчас провести выборы в Киеве, они же не разрешат кризис. Потому что кризис связан не с ситуацией в Киеве, а с ситуацией в стране в целом. Но как составляющая выхода из кризиса – безусловно. И между прочим это касается не только Киева. Потому что у нас мэра нужно выбирать не только в Киеве. В Николаеве, в Черновцах, в некоторых других больших и малых городах Украины. К сожалению, это уже общеукраинская проблема. Но здесь также нужно думать. Потому что очередные выборы у нас в 2015 году. Сразу после выборов президента. И если например, если бы происходили досрочные выборы – если бы об этом договорились, то тогда можно было бы провести, например, одновременно выборы в Киеве, да. А так, я думаю, что это уже, хотя это и не очень хорошо, и очень много недовольных нынешней ситуацией с властью в Киеве, но надо выбирать: или выбрать сейчас на год и мэра, и Киевсовет, или все же дождаться 2015 года и там уже…
Ведущий: Почему я делаю такой вывод – судя по активности оппозиции в Киеве, такое впечатление, что как вариант она может рассматривать.
Фесенко: Безусловно, есть и те, кто нацелен на киевские выборы. Есть много критики касательно нелигитимности нынешней киевской власти. Критика эта обоснована. Ну ненормальная ситуация, когда у нас уже практически 2 года нет легитимно избранного мэра. С Киевсоветом тоже есть проблемные вопросы. Можно затянуть мандат любого выборного органа – у нас такое было и с президентом, и даже с Верховной Радой было. Можно затянуть на месяц, на два, на несколько месяцев. Нельзя затягивать на 2 года. Это ненормально.
Потому там есть проблема, но это как раз предмет компромисса. Вот чего не хватает нашим политикам – хотя иногда они могут достигать этого компромисса, вот я упоминал голосование за европейские законопроекты – договорились. Если есть общие цели, то могут договориться. В данном случае я думаю, что пока обе стороны надеются, что им удастся самим победить. Особенно у власти, мне кажется, есть такие настроения. Они думают, что затягивание времени в конце концов победит «майдан». Праздники, зима, морозы победят «майдан». Но пока не очень похоже. И думаю, что в конце концов все-таки придется обсуждать такие некоторые общие мероприятия, как постепенно, шаг за шагом выходить из этого кризиса. Во всяком случае я сторонник такого переговорного варианта выхода из кризиса.
Ведущий: Следующий вопрос прислали зрители, касается ситуации в партии власти. Интересует уровень протестности внутри. Или это…
Фесенко: Он значительно преувеличен. Я еще, когда голосовался вотум недоверия правительству Азарова, уже тогда я предупреждал некоторых знакомых оппозиционеров, что вы не совсем адекватно оцениваете ситуацию. Они тогда думали, а некоторые и сейчас так думают, что еще немножко – и фракция Партии регионов посыпется. Там уже Богословская называла 60 недовольных. Но те, кто говорит о большом количестве недовольных, не учитывают одной важной особенности этих недовольных. В чем эта особенность? Помните, еще в начале сентября была ситуация, когда тоже были недовольные европейским выбором президента Януковича?
Ведущий: Да.
Фесенко: Тоже было недовольство во фракции. И тоже было много – там десятки людей. Я тогда сказал, что это специфическая фракция. И там есть недовольное большинство. Но это послушное большинство. Оно недовольное, но послушное. Эти люди так воспитаны – еще своим советским прошлым, и жизнью уже в независимой Украине, потому что большинство – это или бывшие бизнесмены, или бывшие чиновники. А некоторые и сейчас бизнесом занимаются, и они всегда знают: бизнес не может быть в конфликте с властью. Поэтому они перейдут на другую сторону только тогда, когда определится новый победитель. Если явной победы нет, они будут соблюдать нейтралитет. Если они видят, что за действующим президентом контроль над силовыми структурами, что президент контролирует исполнительную власть, тогда абсолютное большинство этих людей не пойдет против президента. Что мы собственно и видим. То же самое в еще большей степени касается олигархов. Я бы сказал об определенном олигархическом нейтралитете.
Ведущий: Кстати, определился некоторый… олигарх – как субъект политических…
Фесенко: Ну они являются субъектами. Но у нас иногда такое мифологическое преувеличение, что именно олигархи всем руководят, что они определяют: кто, как, что там будет и так далее. На самом деле в стране есть только один олигарх, который может влиять на президента, который может сказать ему свое мнение и может посоветовать ему действовать, возможно, иначе. Это Ринат Ахметов. Единственный человек. Все остальные такой возможности, я бы сказал такой способности, не имеют. Они будут лояльны президенту, они будут делать все, что скажет президент. Да, они помогают президенту. Деньгами, медийно помогают. Но мы тоже увидели по телеканалам наших олигархов, что они нашли баланс интересов. Их журналисты, их телевизионные каналы с симпатией относились к «майдану», особенно в первые недели функционирования «майдана», но через определенное время, мы уже увидели, после хроники «майдана», а уже есть официальная хроника, выступают и Захарченко, и Азаров, и другие министры.
То есть баланс. И заявление Ахметова о том, что нужно садиться за стол переговоров и нужно искать мирный выход из кризиса, я думаю, отображает интересы олигархов. Олигархи не хотят революции. Это точно можно сказать. Она для них опасна. Они боятся повторения 2005 года.Тогда для многих был риск, в частности для того же Ахметова. С другой стороны, знаете, это те же риски перераспределения власти, просто риски неконтролированного развития ситуации. С другой стороны, контрреволюция, когда силой подавляются те же протесты, тоже опасна. Ахметов уже пообщался с Викторией Нуланд, помощником госсекретаря. Я не думаю, что там были угрозы, но у него есть активы в США, есть собственность в ЕС, как и у многих наших олигархов. Зачем проблемы? Они не хотят изоляции, они не хотят белорусского варианта. Поэтому нужно рассудительно, взвешенно, мирно выходить из этого кризиса. Вот позиция олигархов. И я в этом с ними абсолютно солидарен. Потому что в принципе это отвечает настроениям многих людей. Я вам скажу, буквально сейчас ехал к вам и подходит ко мне женщина и спрашивает, и я не впервые слышу такой вопрос: «будет ли у нас гражданская война?».
Понимаете, если люди начинают задавать такой вопрос – они обеспокоены. Чем они обеспокоены? Не наличием «майдана». К нему, согласно опросам, большинство киевлян относятся позитивно, хотя не все безусловно довольны этими проблемами с транспортным движением, другими проблемами. Но людей беспокоят риски эскалации насилия. Знаете, когда были столкновения вокруг «майдана». Все ведь понимают, что это первый шаг, когда против одной силы будет другая сила. И это как раз может быть шаг к гражданской войне, которой никто не хочет. Абсолютное большинство людей этого не хотят. Тоже я вам скажу в связи с последними событиями, когда используют насильственные методы против тех же отдельных активистов «майдана», это тоже опасно. Потому что побили или сожгли машину одних – завтра будут сжигать машины и бить представителей другого лагеря. И это тоже опасно. Поэтому лучше остановиться, лучше не использовать эти крайние методы, а действительно искать мирный выход из ситуации. Я думаю, что именно на это есть общественный запрос. Именно на это.
Ведущий: А кто инспирирует эти нападения на активистов?
Фесенко: Я знаю версию, что это и сами делают, что это провокации оппозиции. Версия очень популярна, особенно в Партии регионов. Знаете, мне это напоминает… помните, когда был трагический случай со студентом Индило.
Ведущий: Да.
Фесенко: И тогда говорили, что он сам упал. И там сколько – 7 или 10 раз ударился и вследствие этого погиб. Сам. Еще известны факты из медицинских протоколов, когда человек сам 7 раз упал на нож, поэтому погиб. Мне такие объяснения тоже напоминают подобные версии. Знаете, сами. Да, сами упали на нож, сами ударились. Я в это не очень верю. Я вообще критически отношусь к конспирологии. Я боюсь, что и в одном и в другом лагере есть люди, склонные это использовать – такие жесткие методы.
Они их используют в бизнесе, это рейдерские захваты. Есть эмоции очень негативные, очень критические. Будем говорить откровенно, есть так называемые черные политтехнологи, которые советуют поступать именно таким образом. Но в конце концов – тут я согласен с некоторыми своими коллегами – в конце концов такие действия работают против власти. Я думаю, что именно у власти есть для этого возможности и она может это остановить через правоохранительные органы, через свои политические инструменты. И власть и оппозиция должны сдерживать свои горячие головы - тех людей, которые готовы использовать насильственные методы.
Ведущий: Но ведь выглядит таким образом… я не имел в виду, что сами себя побили. Я имел в виду ситуацию, которая обостряется.
Фесенко: Да, она обостряется. Но на самом деле в этом нет ничего удивительного, потому что напряжение сохраняется, сохраняется напряжение. Почему я говорю – вот я сравнивал стагнацию, но чем опасно зависание политического кризиса? Потому что, как у Чехова, если ружье висит в первом акте, оно выстрелит в третьем, поэтому надо убрать ружье. Поэтому я сторонник, я об этом уже давно говорю, надо провести демилитаризацию Киева, центра Киева. Надо вывести внутренние войска, часть «Беркута». Безусловно, учитывая сложность ситуации, нужно оставить усиленную охрану. И Администрации Президента, и Кабмина, и ВР. Но навстречу этому и оппозиция должна тоже убрать баррикады хотя бы с Крещатика, вывести часть людей. Возможно, оставить палаточный городок – знаете, как такой символ. Освободить городскую администрацию. То есть такие встречные шаги, думаю, они сняли бы напряжение в значительной степени.
И это дало бы постепенно возможность договариваться. Вот то, что проголосовали, как говорят юристы, не очень удачный, неуклюжий закон об амнистии участников этих массовых протестных акций. Но проголосовали сообща. То есть все-таки есть желание выходить из этого кризиса, искать такие предохранители. Поэтому пока мы далеки от того, чтобы подписать какой-то мирный договор или общественный договор, но двигаться к этому нужно. Но есть потребность в договоре о перемирии. О перемирии и постепенной демилитаризации, хотя бы по шагу демилитаризация. И в частности можно взять на себя обязательства – лидеры. Вот сейчас у «майдана» уже появился субъект – организация «Майдан», то есть они могут взять на себя такое обязательство, власть может на себя взять, Партия регионов как политический субъект может взять на себя обязательство и публично сказать: мы против использования насилия против наших оппонентов.
И мы призываем всех наших сторонников не использовать таких физических нападений и так далее, не провоцировать. Но пока такого нет, и к сожалению любые инциденты могут возникать даже стихийно. Я не говорю, что это сознательные действия – хотя такие подозрения уже есть, что это такая практика точечного давления на активистов «майдана». Есть и в Партии регионов, и вокруг нее много людей, которые, так скажем, очень критически относятся к «майдану» и готовы использовать против этих «майдановцев» крайние средства. Точно так же – будем откровенны – я и в "Фейсбуке" это читаю – «сколько можно это терпеть! Надо уже брать ружье, оружие – и воевать с властью». К сожалению, такие настроения есть. И их сейчас надо немного потушить.
Ведущий: Перемирие.
Фесенко: Да. Нужно хотя бы перемирие, а дальше можно искать уже и мирный договор.
Ведущий: И в завершение, конечно, о том, что у нас будет в следующем году. Возможно, очень общий вопрос, но все-таки какие…
Фесенко: Да, я понимаю. Такая уже наша карма. Говорят, если ты политолог, ты должен прогнозировать политические процессы. Но опять-таки отмечу: украинская политика непредсказуема. Сюрпризы могут быть, и разнообразные. Этот год – предвыборный. И как раз в этом году нужно будет заложить определенные основы нормального проведения президентских выборов. Но проблема в том, что мы не вышли из кризиса. Незавершенный политический кризис, он продолжается, и с ним будут связанны определенные риски. Поэтому во внешнеполитическом плане, я думаю, особых сюрпризов мы не будем ожидать. Возможно, будет дискуссия ближе к концу года следующего, осенью – нужно ли нам присоединяться к Евразийскому союзу или не нужно. Не думаю, что мы обязательно присоединимся, но дискуссия такая точно будет и будут предложения. А вот внутренняя политическая ситуация будет нестабильной, и я думаю, что качели, которые мы видели в этом году, мы их можем увидеть и в следующем году. Но все же я не исключаю, что хватит здравого смысла и попробуют найти варианты, элементы политического компромисса перед президентскими выборами.
Ведущий: А вот признаком перемирия что для Вас будет? Вы скажете: «да, есть».
Фесенко: Компромиссное политическое решение. Они у нас не всегда идеальны, но уже было у нас много примеров в разные годы, когда могут договариваться, например, по избирательному законодательству. Например, осенью проголосовали – правда, в рамках евроинтеграционного пакета – за год до прошлых парламентских выборов проголосовали, также сообща, закон о выборах народных депутатов. Тоже критикуют этот закон. Не совсем он оптимальный. Но вместе проголосовали? Нашли какие-то компромиссы? Думаю, что можно такие компромиссы найти, потому что в следующем году будут конфликтные темы. Я уже упоминал ЦИК.
У нас ожидается формирование нового состава ЦИК, и тут нужно искать компромиссы, плюс вопрос конституционный. В следующем году, вот я как член Конституционной ассамблеи, напомню, что пока готова только концепция, ее еще надо утвердить, но я думаю, что где-то во второй половине года, возможно, наработаем и предложения по изменениям к Конституции. Я не уверен, что есть 300 голосов – за любые предложения, неважно, от кого они. Нет 300 голосов. Но это может быть определенным предметом для поиска компромисса. Пусть дальше уже политики решают, использовать предложения Конституционной ассамблеи или возвращаться к модели 2004 года – это уже их право.
Ведущий: То есть, как я понимаю, есть множество предметов, вокруг которых…
Фесенко: Я бы сказал так: есть элементы для компромисса. Они существуют. А дальше, знаете – как с такой игрушкой, как пазл. Из этих элементов надо создать, сформировать хорошую правильную картинку, которая нам всем поможет.
Ведущий: Благодарю Вас. Уважаемые зрители, мы завершаем этот этап нашего онлайн-марафона. Напомню, что в студии «Inpress-клуба» был политолог Владимир Фесенко. Спасибо.
Фесенко: Я Вас также благодарю за приглашение и за интересную беседу.
Комментарии
0Комментариев нет. Ваш может быть первым.