Онлайн-студия «Inpress-клуб» — проект информационно-аналитического портала Inpress.ua. В прямом эфире без купюр и монтажа читатели нашего портала могут стать наблюдателями и участниками интересных бесед, острых дискуссий, обстоятельных интервью.

Гостями «Inpress-клуба» становятся лидеры общественного мнения, популярные ньюсмейкеры, любимцы публики, признанные авторитеты, чье мнение интересно широкой аудитории.

Напомним, 15 июля в онлайн-студии «Inpress-клуб» мы с директором Центра исследований проблем гражданского обществ Виталием Куликом обсудили тему: «Какая судьба ждет беженцев из Донбасса и Крыма». А 21 июля онлайн-студию «Inpress-клуб» посетил глава Центра прикладных политических исследований «Пента» Владимир Фесенко. Говорили на тему: «Боинг-777: жизнь до и после катастрофы». Беседу вела Ольга Смалюхивская.

Ведущая: Добрый день. В эфире Inpress-клуб, это проект информационно-аналитического портала inpress.ua. Сегодня у нас в гостях известный политолог, глава Центра прикладных политических исследований «Пента» Владимир Фесенко.
Я вас приветствую.

Владимир Фесенко: Добрый день.

Ведущая: Сегодня мы будем обговаривать одну из тем, которая всколыхнула, как по мне, весь мир за последние несколько дней, речь пойдет про сбитый над Донбассом Боинг-777, который прибывал из Нидерландов в Малайзию, в результате имеем 300 невинных жертв. 300 людей просто погибли непонятно за что и почему.

Первый вопрос будет больше глобальным, и тема нашей дискуссии построена именно на этом вопросе. Как Вы думаете, каким был мир до трагедии и как он изменился после. Вы считаете, что собственно, эта трагедия в глобальном плане что-то изменит в мире или об этом говорить преждевременно?

Владимир Фесенко: Я думаю, что мы можем говорить только об определенных тенденциях. Очевидно, что первая реакция после того, как американская разведка предоставила подтверждение, что самолет был сбит с территории, которая контролируется сепаратистами, что высокая вероятность, что при этом использовалась российское оружие, зенитно-ракетный комплекс «Бук». После этого на Западе усилилось критическое отношение к России.

Об этом можно сейчас сказать. Однако там тоже не спешат с выводами, будут ждать дальнейшего развития ситуации и ждать результатов расследования, но критическое отношение к России усилилось, и, думаю, что пока это является первым последствием.

Я не думаю, что отношение кардинально поменяется. На Западе, особенно в Европейском Союзе, они понимают, что не стоит впадать в крайности. Я имею в виду, что сейчас переход к жесткой модели, скажем так, формата холодной войны в отношениях с Россией. Оно может иметь и негативные последствия. Не с точки зрения эгоистичных интересов Европы - последствия для экономических интересах, и т.д. Это также есть, однако это может подтолкнуть Россию к еще большей агрессии. Вот что может быть, да. Но уровень доверия, я уже не говорю об уважении к Путину, значительно снизился.

Ведущая: Но все-таки, Владимир Вячеславович, мы видим с одной стороны более резкие заявления со стороны Америки, но все-таки европейцы, как Вы говорите, они более лояльны в своем высказывании.

Владимир Фесенко: Так, термин лояльность – некорректный: гибкие, осторожные – вот это будет более точным.

Ведущая: Почему, по Вашему мнению, нет какой-то единой позиции, единого поведения мирового общества?

Владимир Фесенко: Не согласен. Во-первых, даже в Европейском Союзе, где есть расхождения в интересах, есть единая позиция. Она определена решением Европейского Совета, который огласила политическое решение о санкциях относительно России. Это было еще до катастрофы малазийского лайнера. Единая линия есть. Второе – кто-то реагирует более жестко. Например, можно понять австралийского Премьера, который сказал, что они думают над тем, допускать ли Путина на Саммит большой двадцатки. Потому что погибло более 20 австралийских граждан.

Но сама такая постановка вопроса, она свидетельствует о том, что в Австралии не сомневаются в том, кто виноват в этой трагедии. Мы видим, например, жесткую позицию Великобритании. Сейчас стоит вопрос об эмбарго на поставку оружия России. Однако когда санкции оглашали на Европейском Совете, об этом вопрос не шел. Сейчас он на повестке дня. Поэтому говорить, что нет единой позиции, это не совсем так.

Единая позиция есть, но всегда в обществе мировом есть расхождение интересов. Но смотрите, Эрдоган, который всегда, скажем так, пытался дружить с Путиным, и в принципе занял, я бы сказал, чересчур гибкую позицию, даже в крымском вопросе, фактически Эрдоган на митинге в Турции обвинил именно Россию в этой трагедии, т.е. возмущение, критическое отношение к России, возросло практически у всех. Просто по-разному возрастает: у тех, кто больше коснулся этой трагедии, там больше такого возмущения, кто меньше – тот немного отстранен, кто, скажем, вынужден более гибко, они пытаются действовать очень гибко. Однако, да, есть контакты Меркель с Путиным, безусловно, так и американцы контактируют с Россией.

Ведущая: Заявления сейчас уже более жесткие, чем были раньше.

Владимир Фесенко: Безусловно, поэтому я и говорю, что определенный консенсус и усиление критических настроений, безусловно, сейчас есть.

Ведущая: Как Вы думаете, каким будет дальнейшее развитие событий, когда будет расследование, например, проведено, мы знаем, что сейчас готовятся и общие комиссии от Украины, Нидерландов и других стран, готова Франция подключиться…

Владимир Фесенко: Дело не во Франции. Есть международные организации, которые уполномочены провести такое расследование, и очень показательно, что России сначала отмечала, что МАК (Международный Авиационный Комитет ведет это расследование), а это организация, которая базируется в Москве. Сейчас уже Путин ставит вопрос, думаю, под давлением международной общественности, вопрос так, как ставил его Порошенко с самого начала и Международная организация общественной авиации, должна провести такое расследование. Однако сейчас проблема снова-таки в сепаратистах. Они контролируют территорию, не дают возможности провести расследование, они начинают шантажировать, то тела не отдавали, думаю, снова-таки под давлением, отдали.

Потом они говорят, пусть Украина сначала прекратит огонь, тогда, возможно мы допустим экспертов. Но что это за вопрос, что это за шантаж такой? Они огонь не прекращают, и они шантажируют не только Украину, но и международную общественность. И это еще раз свидетельствует о том, кто ответственен и виноват в этой трагедии и кто мешает сейчас объективному расследованию. Я скажу Вам откровенно, я – реалист. И вспоминая о подобных ситуациях в прошлом, сторона, которая имеет хотя бы опосредственную ответственность за трагедию, будет мешать объективному расследованию, мы видим, что Россия уже сейчас продвигает версию – виновных нет, истину установить невозможно.

Тезис, который использует Путин сейчас, что виновато возобновление антитеррористической операции, что вот это главная причина. Однако я думаю, когда Украина прекратила в одностороннем порядке эту антитеррористическую операцию, когда было одностороннее прекращение огня, перемирия, та сторона не пошла на перемирие, более того, во время перемирия, был сбит украинский вертолет. Вот Вам ответ на этот вопрос. Не нужно жить в мифах или манипулировать информацией. Да, нет никаких гарантий, что если бы было перемирие, не сбили бы этот самолет. Если они сбивали украинские самолеты и украинские вертолеты и до этого, нет никаких гарантий…

Снова-таки, здесь ведь в чем проблема, напомню Чехова: если появляется ружье на стене, оно должно выстрелить. В данном случае, если вы дали «Буки», они должны выстрелить. Вот они и выстрелили. К сожалению, это уже не обезьяна с гранатой, я имею в виду сепаратистов, у этих людей оказалось опасное оружие. А очень хочется пострелять, руки чешутся. Нужно же сбить хунтовские самолеты, понимаете, вот они и сбили, но выяснилось, не такой самолет сбили. Это последствие просто нахального авантюристского поведения этих людей, у которых нет никаких ограничений. Вот простое объяснение. Так что все эти версии – это только уклонение от ответственности, попытка запутать ситуацию в вопросе кто виноват в этой трагедии.

Ведущая: Если будет доказано, что большая вина лежит именно на России, каких шагов можно тогда ожидать?

Владимир Фесенко: Все зависит от того, будет ли предоставлено достаточно доказательств или будут доказательства косвенные, которые уже имеются. Вопрос, удастся ли найти обломки, на которых были следы повреждений именно от ракеты, какой именно ракеты, удастся ли найти идентификатор, что это за ракета, с какой стороны она выпущена и т.д. Я тут не уверен, потому что прячут эти вещи. В свое время Советский Союз когда-то сбил Южно-Корейский авиалайнер и тоже очень долго не признавал свою вину.

Так и в этом случае, речь, скорее всего, будет идти о частичной или косвенной ответственности России, связанную с тем, что они не дали, скорее всего. Это ведь тоже надо доказать. Абсолютно доказать будет очень сложно. Будут выдвигать разные версии: что это украинский «Бук», это «Бук», захваченный в украинской военной части, они его отремонтировали и т.д. Т.е. это даже если будут доводы, направленные на сепаратистов и вот тогда начнут вот такие версии и т.д. Так что, по моему мнению, скорее всего, речь будет идти не столько о прямой ответственности, но и косвенной, частичной и соответственно вопрос о санкциях новой волны санкций к России, он будет тоже стоять, это может быть усилений санкций.

Ведущая: Со стороны отдельных государств?

Владимир Фесенко: Почему отдельных, нет, я думаю, что США и Европейский Союз тоже могут пойти на усиление режима санкций. Особенно в Штатах могут это распространить на военно-техническую сферу. Уже Меркель об этом ставит вопрос, другие еще колеблются, однако сейчас, думаю, что для этого есть аргументы. И думаю, что будет усиленное давление на Россию, чтобы они перекрыли поставку сепаратистам тяжелого оружия и оружия современного, которое можно использовать в террористических целях.

Ведущая: Собственно вчера наш Президент общался с Меркель…

Владимир Фесенко: Да, я думаю как раз здесь компетентность Порошенко в международной дипломатии, он очень сильно срабатывает и он быстро, оперативно, абсолютно точно в этом вопросе, он действует в этом направлении и пытается влиять на мировых лидеров. Он фактически подталкивает их к конкретным действиям в конкретных направлениях. Это абсолютно правильная линия поведения.

Ведущая: Скажите, пожалуйста, как собственно сейчас Украине вести себя по отношению к России? Потому что мы видим заявления о том, что во всем виновата Украина…

Владимир Фесенко: О дипломатических отношениях и т.д. То, что Россия это говорит, это момент информационной войны, да, знаете, это как в анекдоте: во всем виновата невестка или свекровь – это кому как нравится. В данном случае, Россия, безусловно, ведет свою пропагандистскую линию либо проводит информационную войну – это понятно. Как быть Украине? У нас идет дискуссия уже не первую неделю, она началась еще до трагедии с самолетом малазийским, о прекращении дипломатических отношений.

На мой взгляд, мы должны все-таки вести достаточно гибкую линию. Я объясню почему. Фактически есть состояние неофициальной, подчеркну, неофициальной войны: Россия начинает подкидывать «зеленых человечков», технику и т.д., безусловно, это убивает, еще трагедия с самолетом, потому легко поддаться эмоциям. Однако давайте проанализируем, а что дальше? Нам легче станет? Вот мы прекратим дипломатические отношения, я о последствиях, которые могут произойти после этого: с одной стороны, а что тогда нас сдерживает? Все, вы огласили нам войну, тогда никаких ограничений, вперед, вперед на Киев! Это – первое. Во-вторых, надо понимать, у нас 20% населения как минимум имеют прямых родственников, близких людей в России. Постоянные контакты.

Ведущая: Часть, как по мне, и в Прибалтике…

Владимир Фесенко: Это часть, близкие люди знаете, вот у меня такая ситуация, как мне с моими близкими общаться? Сейчас они боятся по разным причинам поехать к нам, я туда сам не хочу просто ехать. Да, на нейтральной территории, у меня такая возможность есть, а у большинства людей нет возможности поехать и где-то встретиться. Поэтому я не говорю про бизнес, постепенно экономические отношения будут сворачиваться, однако одномоментно это не может произойти.

Второе – надо быть реалистами: если мы сейчас жестко пойдем на это, то это приведет к куче конкретных проблем. У нас там сейчас не меньше десятка тысяч людей за границей, наших граждан находится. А вот как дальше быть? Как им возвращаться, или там оставаться? В каком статусе? Они стали заложниками этой ситуации. Еще одна проблема, и это очень важный фактор – вот такое резкое прекращение дипломатических отношений с Россией, приведет к негативной реакции среди части русскоязычных граждан. У сепаратистов появится дополнительная социальная база. Зачем это?

Потому нужна гибкость. У нас есть инструментарий, как мы можем влиять – можно отозвать посла, однако дипломатично мы должны сохранить там представителей. Вот простой пример: ситуация с нашей гражданкой, которая попала в плен, с Надеждой Савченко, ее нужно защищать, адвокат будет, но если это будет западный дипломат или украинский – это одна ситуация, что наше консульство, наше посольство держит под контролем – это уже другая ситуация.

Еще раз подчеркиваю, сейчас там десятки тысяч наших граждан, в первую очередь гастробайтеров, но есть и другие люди. Поэтому тут надо действовать осторожно. По моему мнению, можно отозвать посла, можно применить другие жесткие меры, можно и нужно усилить контроль на границе между Украиной и Россией, об этом уже давно вопрос стоит. Вот тогда эти вещи возможны. А прекращение дипломатических отношений – это уже ситуация на грани войны. Отзыв посла, просто, к примеру, помните, у нас Россия так несколько раз делала? В дипломатии это называется дипломатическая война.

Ведущая: Т.е. это уже риск?

Владимир Фесенко: Это не риск, это усиление давления политического, и это проявление того, что мы не резко протестуем против конкретных действий, или мы сильно не довольны действиями противоположной стороны. Поэтому отзываем посла. И в этом смысле, я думаю, прежде чем прекращать дипломатические отношения вообще, можно отозвать посла, можно действительно сворачивать отношения по разным направлениям, но так, чтобы это не привело к негативно цепной реакции в нашей экономике и в разных сферах: общественного мнения, т.е. тут нужно анализировать последствия, чтобы это не помогло наоборот России в этом конфликте. Один неправильный шаг только ухудшит ситуацию. Поэтому нужно действовать гибко, и думаю, что украинское руководство, в данном случае действует достаточно взвешенно и достаточно гибко.

Ведущая: Т.е. сейчас на повестке дня главное сосредоточиться на том, собственно, и руководство Украины, и всем, чтобы провести правильно это расследование, поспособствовать, чтобы сепаратисты этому не мешали, чтобы была поставлена точка, и было понятно кто и что, и уже тогда Украина будет отталкиваться от этих результатов.

Владимир Фесенко: Для нас абсолютное содействие в разных формах в международном расследовании этой трагедии, сотрудничество с разными сторонами – это главное направление наших действий. Мы, таким образом, должны демонстрировать, что мы готовы помогать, хотя косвенно это свидетельствует, что мы не имеем отношения к этой трагедии. Смотрите, даже постановка вопроса со стороны России, что нет виновных, война виновна. Это как раз попытка уклониться, отвлечь внимание от ответственных и ответственности за это, скажем так, просто распорошить на всех. А если украинская сторона готова помогать, готова к сотрудничеству с международным сообществом, это показывает на то, кто в данном случае искренний, это вопрос и моральный и политический.

Ведущая: Еще один момент, сразу после трагедии в ленте фэйсбука, потому что сейчас по сути это самый лучший новостной, я бы сказала, ресурс…

Владимир Фесенко: Наиболее оперативный и разнообразный.

Ведущая: …в обсуждении между коллегами-журналистами кое-кто говорит о том, что этот конфликт, эта трагедия, это горе может помочь в том, чтобы война на востоке была приостановлена. Как Вы, собственно, к этому относитесь, потому что некоторые коллеги писали наоборот, что, мол, Путин сейчас под покровом, все уже сосредоточились сейчас на трагедии и пишут, что это может способствовать дальнейшей эскалации конфликта. Ваше мнение по этому поводу?

Владимир Фесенко: Варианты могут быть разными. Мы действительно не знаем, что в голове у Путина, можем лишь догадываться. Я исхожу из отдельных фактов и пытался как-то объединить их в определенную цепочку логику действий того же Путина. Смотрите, сразу после трагедии, Путин первым позвонил Обаме. Безусловно, это можно трактовать, как попытку с первых рук предоставить свою версию этой трагедии, но если бы Путин не звонил, если бы ему было безразлична реакция Америки, что там думает Обама, вот тогда был риск того, что Россия пойдет дальше.

Если он хочет общаться, причем состояние отношений между США и Россией очень критичное и конфликтное. Россиян обвиняют именно американцов в том, что происходит. Америка резко критикует Россию за действия по отношению к Украине. Но, тем не менее, и Лавров общается, и Путин первый позвонил Обаме. А это означает, что все-таки позиция Америки не является второстепенной для России. Я думаю, что они уже чувствовали, кто там виноват, не хочу проводить таких аналогий бытовых, но они чувствовали на ком вина, потому начали сразу действовать активно, чтобы отвести от себя ответственность, снять хотя бы напряжение, сделать ситуацию более нейтральной для себя и т.д. Это первое.

Далее, активные контакты с Меркель Путина и некоторыми западными лидерами, это свидетельствует о том, что они пытаются хотя бы частично снять напряжение, чтобы частично нейтрализовать эту ситуацию. И это свидетельство того, что Россия побаивается и новой волны санкций и побаивается оказаться хотя бы в частичной изоляции. Полной изоляции не будет, снова-таки надо быть реалистами. Но хотя частичная изоляция и состояние холодной войны, а я напомню, после того, как Советский Союз сбил корейский самолет, возникла фактически новая фаза холодной войны. Тогда американский Президент Рейган назвал Советский Союз империей зла и до Горбачева возникла такая, достаточно жесткая ситуация с холодной войной. Это было связано и с Афганистаном, советские спортсмены не поехали на Олимпиаду в Лос-Анджелес и т.п.

Так что я думаю, что Путин не хочет сейчас такой степени изоляции, такого жесткого конфликта, поэтому он пытается действовать гибко. Одновременно возникает вопрос: надо прекратить этот конфликт. И здесь нужно понимать, что для части европейских политиков это приемлемый вариант. Парадоксальная ситуация состоит действительно в том, что эта катастрофа, эта трагедия может, не обязательно, что станет, но может стать толчком к новым мирным усилиям. Это усилия мирного урегулирования.

Однако каких именно? Вот одна из версий, которая появилась сразу после трагедия – это введение миротворческого контингента на территорию Донбасса. Эта версия обсуждается в кулуарах и в некоторых СМИ. Дискуссии об этом были и раньше, но сейчас они активизировались. Но для этого нужно решение ООН, потому что на других уровнях это будет недопустимо. Миротворческий контингент ООН не согласится, а Россия, я уже не говорю о сепаратистах, да и НАТО вряд ли на это пойдет. На российские миротворческие войска не согласится и абсолютно справедливо, украинская сторона и Запад к этому критично будет относиться.

Поэтому здесь нужно искать нейтральный миротворческий контингент, но это возможно только под флагом ООН. Россия хочет, чтобы миротворцы фактически заморозили этот конфликт, как в Приднестровье. Пришли, пусть стоят там годами, пусть в Донецке, Луганске уже под защитой миротворцев останутся Болотовы, Гиркины и т.д. А для Украины это недопустимо. Поэтому, если соглашаться на миротворцев, а это возможный вариант, пусть они приходят, однако согласованно действуют с украинской стороной на условиях, которые согласованы украинской стороной и принципиальные условия - это реализация плана Порошенко.

Это гуманитарные коридоры – вывод населения из зоны боевых действий и второе – создание коридоров для выведения наемников – иностранных граждан, которые воюют на нашей территории. Пожалуйста, что вы тут делаете? Иди к себе. А миротворцы скажут, версия очень популярна, но в данном случае, когда будут миротворцы, их нужно ставить на особенно опасные участки границы, чтобы не было завоза техники военной из России.

А потом, миротворцы могут содействовать вместе с ОБСЕ в проведении перевыборов местных и это тоже реализация плана Порошенко. Если миротворцы будут содействовать мирному плану Порошенко, мы можем на это согласиться. Это один из вариантов, который может быть приемлемым – прекращение огня и миротворцы будут следить за прекращением огня, однако для этого необходимо серьезное согласованное политическое решение. Пока что это только идея.

Я не исключаю, что это будет обсуждаться, однако в чем еще одна проблема – мы говорим о последствиях этой проблемы, но здесь еще есть негативные последствия – усилилось эмоционально-психологическое критическое отношение, в т.ч. в Украине у многих к сепаратистам, оно и так было негативным, а сейчас еще больше стало эмоциональных аргументов. Во-вторых, дискредитирована в последствие этой трагедии, идея прямых переговоров с сепаратистами. Она и до этого была не очень популярной, ее критиковали, но были попытки, мы понимали, что как-то надо выходить, какие-то разговоры вести. Сейчас появился очень сильный аргумент, если раньше термин «террорист» использовался в значительной мере публицистично, да, были использования террористических актов, захват заложников, убийство людей и т.д. и т .п. Но скорее это была война.

А тут речь идет о реальных террористических актах. Появился очень весомый аргумент. Мы помним популярный тезис – с террористами переговоры не ведутся. На самом деле – ведутся, редко, но ведутся. Но в горячей фазе – нет. И в этом смысле идея переговоров с террористами она дискредитирована, а это будет мешать разговорам на внутренне-политическом уровне. Потому переговоры нужны на международном уровне, и думаю, что целесообразно возвращение в переговорный процесс США, т.е. возвращение к женевскому формату. Вот Порошенко предлагал, на мой взгляд, тоже правильно, нужно расширить так называемый нормандский формат – это Украина, Россия, Франция, Германия. В этом четырехугольнике вели переговоры телефонные, были встречи в Нормандии, а потом телефонные разговоры. Сейчас, я думаю, есть смысл вернуться к женевскому формату, потому что согласование позиций и интересов между Россией и США – является важным фактором в прекращении конфликтной ситуации вокруг Украины.

Ведущая: Есть вопрос от нашего читателя из Харькова, пишет на электронку: кто и в каком объеме будет нести ответственность за случившееся, ведь ЗРК – это не игрушка, это серьезное оружие и за каждым мощным ЗРК стоит государство. И ответственность этого государства можно установить. Почему с этим затягивают? Есть ли вообще политическая воля в Украине провести расследование и есть ли политическая воля на мировом уровне и почему, по Вашему мнению, Украина не закрыла воздушный коридор, ведь у нас война?

Владимир Фесенко: Скорее всего, до этого летали, будем откровенны, ну стреляли, но никто же не думал, что есть оружие, которое будет стрелять на такой высоте и что будут стрелять. Поэтому, как часто бывает, видимо недооценили степень опасности. Возможно, стоило закрыть воздушное пространство раньше. Но, понимаете, это вопросы для них и вопрос бизнеса. Маршрут в обход, дополнительные расходы топлива и т.д. Новая логистика и т.п. Для Украины здесь тоже были сложности, связанные с тем, что мы тогда признаем факт масштабной войны. Тут, скорее, нюансы, но думаю, что главный фактор психологический – просто не могли себе представить, что это может случиться. Все-таки этот коридор, на котором летают пассажирские авиалайнеры, 10 тысяч метров достаточно высокий и в голову не могло прийти, что могут пойти на такие вещи.

Но, увы, это случилось, поэтому сейчас действительно необходимо расследование и расследование не столько на внутреннем уровне, у нас доступ сейчас ограничен, мы не можем установить что это за «Буки», тут международное расследование должно быть. Боюсь, что полностью истины мы не узнаем, уже появилась версия, что «Буки», из которых стреляли, их увезли на территорию России, и все, концы в воду. Версии есть разные. Но в чем абсолютно прав читатель – контроль надо усиливать. Вот я слышал от дипломатов, что есть режим ограничения и нераспространения подобных зенитных комплексов. Это связано с опасностью международного терроризма.

В свое время даже эти пусковые ручные зенитные комплексы использовались в Афганистане. Они стреляли по советским самолетам военным и транспортным. Потом, когда возникла такая опасность и в других точках, тогда сразу же американцы прекратили и были неформально. Вот я не знаю точно, вопрос к дипломатам, насколько официально, насколько формализованы были эти договоренности, либо это были неофициальные договоренности о том, чтобы жестко контролировать каналы распространения такого оружия. Поэтому старались, чтобы в горячие точки вот эти зенитные ракетные комплексы ручные, чтобы они не поступали. Но здесь же весь драматизм ситуации, что в руках у людей, которые себя не контролируют, которые, извините, стреляют по всему, что летает. Они же сами говорят: наше небо, никто не должен летать. А что значит ваше небо?

Пуляют по всему, что движется, и по всему, что летает. И в этом смысле нужно, действительно, провести, как говорят сейчас дипломаты, тщательное расследование и нужно возобновить этот жесткий режим распространения этого оружия. Причем я думаю, что дипломатия международная, международные организации должен поставить вопрос, в данном случае, перед Россией о том, чтобы было прекращены поставки «Града». Мы же видим сейчас, что абсолютная часть жертв – из-за артиллерии и минометных обстрелов. Я думаю, что вопрос нужно ставить жестко, чтобы Грады не использовались, иначе это дополнительные и достаточно массовые жертвы.

Вопрос о нераспространении, усиление контроля на распространение этого оружия – это должен быть уроком для международной общественности. Возможно, сейчас дипломаты должны сесть за стол переговоров, если нет таких официальных соглашений, я думаю, что необходимо над ними работать, и подписать, чтобы те государства, которые имеют такое оружие, чтобы они взяли на себя ответственность не передавать такое оружие другим сторонам, особенно разным боевикам, повстанцам, сепаратистам и т.д.  

(продолжение следует...)